Знаете, почему я повесил свое намучавшееся от этих дней тело именно на этом дереве? Потому что оно самое красивое из всех деревьев, что я когда-либо видел. Мне показалось, что мое тело будет хоть как-то заметно на нем. Все люди знают это дерево. Каждый день возле него гуляют, круглые сутки, все, каждый, кто любит деревья. Это я, то самое чучело, что сейчас висит на том самом дереве, и наслаждается своей безжизненностью.

* * *

- Ты великолепен! Мне смешно видеть тебя в таком виде.
Зачем ты разделся?
Эти слова прозвучали с таким звонким смехом, что все вокруг зазвенело в унисон этому женскому голосу. Её звали Мира. Эта девушка, напоминала что-то, но ничем особенным не запоминалась.
Черные ровные волосы, серые скучные глаза и большие ресницы. Одетая в платье бежевого цвета, она сидела на корточках и что-то рисовала на земле маленькой деревяшкой.
Она подняла голову на маленького мальчишку, которому на вид было восемь лет, и уже с серьезным выражением лица крикнула:
- Вань! Мне что нужно сто раз повторять, чтобы ты оделся?!
- Не буду! – капризно крикнул мальчишка.
Совсем голый, только обутый в коричневые сандалии, стоял, обняв небольшое дерево, ее младший брат Ваня.
- Привяжи его…ой, то есть меня к нему…привяжи. Я хочу здесь остаться с ним. Пожалуйста! – уже плача, кричал мальчик.
Мира, бросив свое творчество, поднялась с колен и посмотрела на брата. В ее взгляде было что-то уставшее, что-то мучавшее. Сначала она посмотрела на его опущенные глаза, которые уже были полностью залиты детскими слезами, потом на дерево, которое качалось ветром и шелестело своими зелеными листьями.
В конец разозлившись, она взяла его за руку и начала тянуть от этого дерева. Он истерично кричал и пытался всеми силами удержаться за него.
- Нет! Пожалуйста! Ну, Мира! – рыдал Ваня.
- Ты уже бесишь меня! – с ненавистью говорила она ему своим громким сильным голосом. Этот голос она взяла от матери.
Их мать была очень добрым человеком. Никогда не ругалась зря, не пыталась что-то грубостью добиться от них. Но как ни странно, Бог все же наделил ее таким сильным и громким голосом, которым ей не приходилось пользоваться.