Свет

Он жил размеренной жизнью: днем спал, спрятавшись под листом разросшейся монстеры, а вечером, когда зажигающиеся за окном фонари тщетно пытались победить бессовестно пожирающую краски ночь, он просыпался, чтобы поесть, поболтать, а под утро опять забраться под монстеру и уснуть. Он никогда не знал, что ему нужно было в этой жизни, он об этом никогда и не думал – просто просыпался, просто ел, бессмысленно проводил ночь и засыпал. И только одно разрушало рутину его жизни…

Каждый вечер недалеко от монстеры зажигалась лампа. Когда она только появилась в его жизни, он думал, что любит ее – и возможно в самом деле любил. Тогда все было хорошо. Он подлетал к ней и всю ночь они разговаривали: он рассказывал ей о том, как вчера тля, живущая у основания монстеры решили перебраться ближе к окну, на герань, о том, как вчера какой-то мальчишка разбил фонарь на улице, о том, что обнаружена неизвестная планета в солнечной системе – в общем, о разной приходящей на его маленький умишко ерунде. Она внимательно слушала его, поглядывая на звезды и согревая его своим теплом. А он летал вокруг нее и радовался жизни.
Когда фонари за окном, убежденные, что они победили ночь, угасали, лампу выключали, он улетал в свое укрытие и засыпал. А лампа, терявшая на день свою притягательность, снова ждала ночи, чтобы смотря на звезды за окном, слушать рассказы о планетах и хулиганах и согревать Его своим теплом.

В тот вечер он выбрался из своего укрытия позже чем обычно. Фонари за окном уже достали свои мечи и вели неравный бой с ночью. Ночь же уже проглотила водонапорную башню, которая днем безнаказанно разрезала линию горизонта на две одинокие каракули.

Он подлетел к окну и посмотрел на звезды. Ему было как-то не по себе – лицо ночи смотрело на него, обнажая свои древние зубы в ядовито-холодной насмешке. От отвернулся и полетел было к лампе…

Но лампы не было.
Еще вчера ее что-то тревожило. Ее обычно нежно разливающийся свет вчера был похож на пробуждающийся после зимы фонтан – струи неприятного цвета порывисто разлетались в разные стороны, иногда полностью исчезая. А Он, обидевшись на ее “неинтересную игру”, рано оставил ее одну, улетев болтать с вечно суетящимися тлями.

Сейчас он не знал, что ему делать. Вот уже несколько месяцев каждую ночь он проводил с ней. А сейчас он оказался один… Он сел на темный стол и закрыв глаза, вспоминал теплое обояние лампы, ее спокойную задумчивость. Так он впал в состояние легкой дремы и не заметил, как в комнату кто-то вошел.

Вскоре его охватило странное чувство. Поначалу оно показалось ему очень знакомым – он почувствовал тепло, его окутал свет. Он открыл глаза…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… (наверно)...