Зеленые деревья надежно укрывали от знойного летнего солнца, свежесть леса позволяла разумнее тратить силы, спасаясь от погони. Они бежали со всех сил, иногда останавливаясь и прислушиваясь к голосам, дребезжащим звукам, грохоту, и продолжали бегство. Два друга. А может быть и брата... Один высокий, активный, часто озирается по сторонам, бегает из стороны в сторону, когда еще остались силы, прислушивается, болтает, когда уверен, что их не услышат, да и вообще, любит поговорить. Второй - низенький меланхоличный молчун. За него говорили его глаза, большие, ясные, грустные, в которых отражался весь лес, но уже в другом цвете.
- Кажется, отстали - заметил высокий, падая под пушистую ель от бессилия. Он перевернулся на спину и созерцал голубое небо, такое большое, яркое, что даже такой густой лес не мог его закрыть полностью. На лице высокого появилась улыбка. Наверно, он был из тех, что никогда не теряют надежду. А если есть надежда - есть вера, а что такое вера? Вера - это будущее, к которому мы стремимся, вера - это то, что нас ожидает, если она истинна. Вот и он верил, что его ожидают лучшие времена, в спокойствии, с хорошим крепким сном, с горячей пищей и, конечно же, обществом людьми...
- Как думаешь, мы скоро найдем их? - высокий перевел взгляд на товарища и приподнял бровь. Низенький перестал жевать зачерствевший кусок хлеба и уставился на высокого. После продолжительной паузы он достал из рюкзака еще один кусок хлеба и кинул высокому.
- Мда, хотелось бы раньше... - сказал высокий, поймав хлеб. - Я не перестаю думать, куда же все могли деться? Куда же их дели? Где держат? Может, нам выпала нелегкая миссия по спасению наших товарищей? - низенький опять прекратил жевать, похлопал глазами, затем встал и, пробираясь через густые заросли крапивы, спустился в небольшой овраг и уселся на подстилку из травы. Высокий внимательно за ним наблюдал, и заметил, как тот опускает кусок хлеба куда-то в траву, держит несколько секунд и без труда разжевывает кусок.
- О! Ручей! - вскрикнул высокий и побежал к рюкзаку доставать чашку...
Они сидели друг напротив друга, по сторонам ручейка и радостно, искренне, совершенно по-детски улыбались друг-другу, держа в одной руке чашку с водой, в другой - черствый кусок хлеба. Они были счастливы тому, что не попались им, как остальные. Что они свободны в выборе, в действиях, хотя их пытаются выследить, загнать и выловить.
- Ой, я же совсем забыл! - сияя от счастья вымолвил высокий и полез во внутренний грудной карман изрядно поизносившейся куртки и очень-очень бережно достал небольшой сверток. Низенький, как только его увидел, вскочил со своего места и с удивленным видом, активно переминаясь с ноги на ногу, смотрел на сверток. Высокий бережно-бережно начал разворачивать сверток, в котором оказалось пол-плитки подтаявшего шоколада. Он аккуратно разорвал фольгу с мягким шоколадом точно поровну и вручил другу. Теперь, казалось, их счастью не было предела. Низенький даже чуть-чуть растрогался от такой неожиданности. Поев, они улеглись под той же пушистой елью спиной к спине и, мечтательно улыбаясь, надеясь на достижение своей цели: найти людей, заснули.
Проснулись они уже ближе к вечеру, нужно было двигаться дальше. Они собрались, набрали воды в ручье и двинулись. Лес становился все темнее, небо чернело, но через некоторое время они вышли к небольшому полю, на окраине которого находилась небольшая деревушка с зажженными окнами. Друзья побоялись выходить из лесу: а вдруг обнаружат?
- Я пойду посмотрю, нет ли там людей. - сказал высокий и направился по лесу вдоль поля к деревушке - А ты оставайся здесь и смотри в оба! - низенький выпрямился по стойке "смирно" и кивнул, затем посмотрел по сторам и сел под небольшую березку.
...В стороне послышался шорох и зашевелились ветви деревьев.
- Там нет людей! - с разочарованием произнес высокий, появившийся из-за невысокой елочки. Его взору предстала страшная картина: его друг лежал на земле, держась за живот и тихо ныл от боли. Оправившись от шока, высокий бросился к низенькому и стал трясти его, пытаясь привести в сознание, спрашивал, что с ним случилось, что он съел. Низенький скривил гримасу, которая ярко выражала и стыд, и боль, и чувство вины, повернул голову в сторону и простонал, показывая пальцем на половинку аккуратно разделенного небольшого гриба. Другая половинка, видимо, была уже съедена, а эта заботлива оставлена другу.
- Ну все ясно! - вскрикнул высокий - Отравился! Я же говорил, не надо ничего есть в лесу, мы же здесь ничего не знаем. И как лечить - я тоже не знаю... - он сел на траву и обхватил руками голову, что-то бубнил, иногда слышались наиболее четкие слова, типа: Я же говорил... не надо... зачем?... не знаю... я говорил... не послушал... что делать?...
От этого состояния его отвлек шум - низенький рылся в рюкзаке, нашел бутылку с водой, торопясь открыл и быстро начал опустошать ее. Высокий сидел, обомлев, ему было и воду жалко, и друга. Когда низенький закончил с первой бутылкой, схватился за вторую, но, чувствуя что пока не стоит, отошел в сторону, где его стошнило. Ему вроде стало лучше: он неуклюже прошел к другу и упал рядом. От него веяло таким жаром, что становилось еще более тревожно. Высокий взял вторую бутылку с водой, намочил кусок тряпки и вытер лицо другу. Он уже не стонал от боли, лишь тяжело дышал и вскоре заснул, положив горячую голову на колени другу. Высокий чуть-чуть повернулся, облокотился спиной на деревце и тоже заснул, держа влажную тряпочку на лбу у друга.
Буквально через пару часов высокий проснулся от собачьего лая, который постепенно приближался. Его сердце бешено забилось, он вскочил, наблюдая блуждающие лучи многочисленных фонарей среди черных стволов леса. Стал будить друга, пытался поднять его, но обмякшее тело не подавало признаков жизни. Высокий замер на мгновение, упал на колени и зарыдал. Но лай собак заставил его подняться и бежать, бежать изо всех сил. Теперь эта важная миссия лежала только на его плечах. Он бежал за двоих, навстречу своей судьбе, в которую он свято верил.
Уже под утро он валился с ног, пытался перебираться на четвереньках и нескоро смирился с тем, что он больше не может двигаться дальше. Нужен был отдых. Он снова подобрал ель покрасивее и расположился под ней. Достал аккуратно из рюкзака ломоть хлеба, разделил его на две части, одну положил рядом с собой и несколько минут смотрел на этот кусок, вспоминая друга. Затем достал из грудного кармана сверток, но гораздо меньше того, развернул его - там снова был шоколад, но уже совсем-совсем мало, буквально два квадратика. Он снова по-братски разделил десерт и половинку положил на кусочек хлеба. Сам жевал медленно и неохотно, запивая остатками воды. Немного отдохнув, он снова двинулся в свой Великий путь.
- Кто они? - мучал его вопрос. - Откуда они пришли? Что им здесь надо? - как найти ответы на эти вопросы? Как найти людей? Хотя бы одного... Ответов не было, только вера, надежда... но и они поугасли, когда погиб единственный человек - друг... но за спиной снова лай - снова погоня. Над головой, над верхушками деревьев с грохотом что-то проносится, заставляя лечь от страха, и голоса, слева, справа, позади, собачий лай. Они здесь! Они настигли его! Бежать... только бежать, вперед, изо всех сил, за друга, за людей, за веру, за надежду, за будущее, за свое счастье, бежать, не останавливаться, но... там поле? Главный принцип путешествия - не выходить из лесу. Как же быть? Выхода нет, нужно двигаться. Он бросается из лесу, на волю, из уже уютного, но тесноватого леса, на простор, на свободу... Но только он делает шаг по полю, его сбивают с ног, трое. Они валят его на землю и не дают двигаться. Как это неожиданно для него! Он мечется, кричит не своим голосом, рыдает: как же еще, ведь сейчас, именно в этот момент ломают его надежду, его будущее... он никогда не увидит людей? А он кричит, обращается к покойному другу, просит прощения, что они не дошли, рыдает, силы покидают его вместе с надеждой. Над головой снова раздается грохот и жужжание - из-за верхушек деревьев появляется вертолет и медленно садится на поле, рядом с лесом. Высокий, со страхом наблюдая за всем этим, не оставлял попыток вырваться и бежать. Дверь вертолета открылась и оттуда выпрыгнула женщина в белом халате.
- Осторожнее! Что вы делаете? Он же почти как ребенок! Не сделайте хуже! - закричала женщина, маша руками трем мужчинам, подмявшим под себя пациента, который продолжал истошно кричать и проситься на свободу, чтобы выполнить свое предназначение. Его подняли и медленно повели к вертолету, из которого вышел молчун. Высокий, увидев его, ожил, выпрямился, осознал то, что его друг жив и рванул ему навстречу с криками: "Молчун! Ты живой! Живой!". Он бросился к нему в объятия, во время которых он услышал шепотом: "Люди!". Он чуть-чуть отошел и посмотрел в глаза молчуну, которые будто говорили: "Да-да, люди, мы увидим людей!", он кивал, строя брови домиком, казалось, что надежда только в нем поселилась...