Мы не будем использовать это оружие против чисто военных целей.  Наиболее эффективным воздействием будет воздействие на психологию жителей Японии. Так же этот удар возымеет большой эффект для мирового признания нашей силы. Мы уже рассматривали такие цели как Киото, Хиросима, Иокогама и арсенал в Кокуре. Наиболее важным является удар по Хиросиме вследствие весьма ее обширной территории, а так же того, что этот город является обширным военным лагерем, а холмы, располагающиеся вокруг Хиросимы, будут иметь фокусирующий эффект. Несмотря на возражения генерала Лесли Гроувза, я все же вычеркиваю Киото из списка потенциальных целей для нанесения ядерного удара. В общем, как позволит погода, мы ударим по одной из следующих целей: Хиросима, Кокура, Ниигата или Нагасаки. А остальные  - по мере поступления бомб.




6 августа 1945 года. Авиабаза на острове Тиниан в западной части Тихого океана. Примерно  6 часов лета от Японии.
   Пришло сообщение, что облака над целью отсутствуют. Погода хорошая. По взлетной полосе двигалось три самолета:  Enola Gay, на борту которого находилась атомная бомба "Малыш"; командир экипажа - Пол Тиббетс, The Great Artiste, который нес измерительные приборы и B-29, на борту которого была установлена фото-аппаратура; пилот - Чарльз Свини - человек, который через три дня сбросит атомную бомбу на Нагасаки. Самолеты один за другим разогнались по взлетной полосе и плавно ушли на задание, будто бы это был какой-нибудь учебный полет, после которого были бы запланированы посиделки с коллегами, обсуждение полета и т.п. Хотя все так и случилось в итоге. Тиббетс так и не пожалел о том, что сделал, говоря, что выполнил свой воинский долг: "Я сплю спокойно". Так говорил человек, который уничтожил десятки тысяч человек. Миф о том, что пилоты, которые сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, сошли с ума - развеян. Со слов Чарльза Свини: "Я относился к этому как к своему долгу. Я хотел, чтобы война закончилась."
 Полет проходил на очень большой высоте. Около семи часов утра сеть японских радаров засекла приближение группы американских самолетов. Была поднята тревога. В восемь часов оператор радара определил, что количество самолетов маленькое - скорее какая-то разведка - и тревога была отменена.
 8.15 по местному времени. Бомба сброшена. Взрывается над центром Хиросимы на высоте 600 м. Запись в бортовом журнале самолете  Enola Gay: "9:00 A.M. Облака были исследованы. Высота 12 тысяч метров и более".


Моему взгляду предстала ужасающая картина: полицейский, окруженный со всех сторон телами раненных и больных, пытался помочь раненным, обрабатывал раны. Свет ярче солнца в тысячи раз сжег все, что можно.  Передо мной лежали дети, которые извивались, рыдали, и кричали "Горячо!". Все их тело было покрыто сильнейшими ожогами. Я стоял и не мог пошевелиться.
    Лишь некоторые железобетонные конструкции устояли, но полностью выгорели внутри... Точнее устояли только стены. Все остальное обрушилось, превратив дома в большие крематории, в которых заживо сгорали люди, стонав и кричав о помощи до последнего. Огромнейшее черное облако поднялось над городом. Но все, что творилось вокруг не могло не притянуть моего внимания: стоны на фоне полыхающих пожаров должны были рвать душу на части. Но я ничего не чувствовал. Я посмотрел на свои руки: они были все в крови. Кожа напоминала изодранную старую одежду. Но только через эту "одежду" виднелась не светлая чистая кожа, а красная-красная плоть. Откудато начали появляться люди. Изуродованные и израненные. На них было страшно смотреть. Ожоги были настолько сильны, что кожа как и в моем случае - попросту лоскутами свисала вниз. Люди были так обожжены, что стали похожи друг на друга. Из многих торчали осколки стекла, но люди не обращали на них никакого внимания, а лишь небольшими группами двигались в ближайшее убежище.  Боли я совершенно не чувствовал. Было какое-то оглушенное состояние. Я не помню ни страха, ни боли... Я направился дальше от гипоцентра взрыва. Кругом были одни руины. Лишь сейсмо-устойчивые здания были похожи хоть как-то на здания, при том, что все остальное  превратилось просто в груду мусора, на котором лежали обугленные тела, застывшие в таких позах, что было больно смотреть. Я даже не мог разобрать, кто это - мужчина или женщина. Откуда-то из-под горящих обломков, из-за горящих гор остатков былой жизни доносились крики о помощи, люди просили воды. После таких сильных ожегов и пожаров одной из главных ценностей стала вода. Я видел много страшного, потрясающего душу: начиная от людей с переломанными конечностями  и разорванной на лоскуты кожей, заканчивая обугленные черные трупы. Ближе к гипоцентру взрыва от людей вовсе не осталось ничего. Люди продолжали умирать один за другим. Некоторые садились на землю и больше не могли встать, некоторые падали замертво... Я тоже присел, но так и не смог встать - тело не слушалось, сил не было. Люди искали своих родных, звали их, спрашивали прохожих. Я так же спрашивал и кричал. Вскоре я начал терять зрение. Ориентируясь на шаги, я спрашивал не видели ли люди моих близких, просил воды. Но воды мне так никто и не подал, а на вопросы отвечали односложно: "Нет, не видели.".
    Мои родители с двумя младшими сестрами были дома. Не уцелел из них никто. Я понял, что такое потеря близких людей. Я понял, что этот удар был направлен против нас, людей. Против простых людей. Это было первым шагом на пути истребления человечества. Мы не могли никак этого избежать. В чем же мы были виноваты? Лишь в том, что родились на этой земле и жили? Стоило ли нас за это убивать? Чем бы ни руководствовались люди, совершившие это зло, им нет прощения. Все их амбиции и причины - это лишь инструмент, с помощью которого они удовлетворяют свою кровожадную потребность в убийствах, чувстве лидерства и страха, который должны испытывать люди при их виде. Япония итак бы вскоре проиграла войну. Ведь США руководствуется тем, что они пошли на этот шаг, чтобы скорее закончить войну. Но я вижу в этом иной смысл: это было лишь демонстрацией своей силы и началом холодной войны. Мы заплатили сотнями тысяч жизней детей и женщин, стариков и вообще ни в чем не повинных людей только за то, что у кого-то были вот такие амбиции. Бороться нужно не только с ядерным оружием, нет, этого не хватит. Бороться нужно с такой идеологией, пресекать все, что может обернуться массовыми смертями. Ведь все мы люди. Только почему-то кто-то из нас хочет просто жить, а кто-то стремится убивать, уничтожать, истреблять. Все, что я могу - это рассказать свою историю и надеяться, больше не будет людей, которые будут называть себя людьми, пережившими атомную бомбардировку. Но что надежда? Лишь желание...