Кто-то каждый раз уходит, кто-то каждый раз возвращается – ей не хотелось ни того, ни другого. А смысл? Весь день – по кругу, весь век – через силу.…Каждый вздох – отточенное умение, каждый взгляд – беглая оценка ситуации, каждый жест – скрытое послание только для нее одной. Глупо? А что в этом мире умно?
Кто-то когда-то сказал: «Глаза – зеркало души». И не важно, пословица это, поговорка, народная мудрость или кто ее еще как там воспринимает – для нее эта фраза была своеобразным оплотом истины, почти единственным в ее собственном мире. К сожалению, не единственным в мире вне ее самой.… Каждый диалог – в глаза, каждая мысль – через зрачки, каждый сон – сквозь веки, каждое воспоминание – через слезы или смешинки в этих часто меняющих свой цвет хрусталиках. И каждый раз потом – через душу. Говорили: «Разрушишь себя!». Она смеялась и игриво мотала головой в знак протеста, прекрасно осознавая, что правы. Говорили: «Так нельзя!», водили к психологам. Она долго отпиралась, вызывала смущение своими истериками перед кабинетом, внутри осознавая: не нельзя - не нужно...но не могла иначе.
11 часов вечера – детское время! Детское – потому что все дети уже начинают видеть красочные сны, такие детские, такие детско-временные. А взрослым это время не принадлежит – в этот час они становятся рабами телевизора, интернета, желания погулять и желания любить. В этот момент они живут для кого-то или чего-то, но не для себя. Хотя, не все...
11 часов вечера. Кто-то лежит на диване, таком неправильно-сложенном, что спинка и основа образуют между собой угол меньше 90 градусов. Эта конструкция буквально вдавливает в себя каждого, кто решит отдохнуть на ней, или, чего хуже, провести на ней ночь – за книгой, с плеером, в компании черно-белого сна или плюшевого медведя – не важно. В таком положении лежать не сразу приспособишься...а она приспособилась.
Волосы – в хвост, так больно упирающийся в подушку, уши в музыке, льющейся из плеера, который бережно жестко сжимает рука. Ноги, то вытянутые, то согнутые в коленях, играются с каким-то предметом, лежащим у того края дивана. А мысли, блуждающие от одного предмета к другому, играются с разумом.
Она любит думать, она этим дышит. И не важно, что сейчас неплохо было бы заняться совсем другим, захотеть учиться, например, или уже позвонить тому, чтобы сказать то-то...Думать важнее.
На подлокотнике дивана, сделанного когда-то из дерева, наверное, специально под ее бесконечные чашки с кофе, и сейчас красуется стакан, только с водой. Почему именно с водой? А черт его знает.Просто захотелось запить горячую голову холодным рассудком, и не получилось; вода пришлась кстати.
О чем она думает? Обо всем: как будет когда-нибудь жить там, где захочет, как однажды поймет, зачем вообще надо было рождаться, почему ей именно столько лет и мозгов, и что, собственно, со всем этим делать. Она представляет себя то там, то тут, видит на лице то улыбку, то гримасу, может играть лицом, как ей вздумается и упиваться своей игрой. О боже, как приятного выступать для себя, аплодировать себе и принимать от себя похвалы и упреки, видеть своими глазами чужой мир, и чужими – свой! Что может быть веселее, где найдешь еще больший аттракцион жизни, еще большую отдушину? Наверное, нигде…
11 часов вечера. Наверное, отсюда и начнем...