это не мой...
в честь дня рождения...
тут уж есть насилие))))
С днем рождения Джер))))


Он не хотел его видеть. Он не хотел ехать в эту чертову Японию, не хотел петь его идиотскую песню и улыбаться девушкам, видящим в нем My Chemical Romance, а не его, Фрэнка Энтони Йеро. Он завидовал Микки, конечно, белой завистью, но все же… Завидовал конкретно тому, что он смог укрыться от всего мира за своим маленьким счастьем, и никто не смел его упрекнуть.
Он ненавидел дурацкий контракт, обязывающий его снова выставить себя идиотом.
И он никогда не признался бы себе, что чувствует злость, зависть, обиду по одной единственной причине – его предали. Джерард был для него кем-то родным, ближе к старшему брату, чем к другу… Одно время он даже равнялся на него, смотрел, как на идеал, пока не понял, что тот – обычный человек. Только старше, и от этого – непонятнее. Он верил ему – это была самая страшная его тайна и ошибка…
Поэтому он совсем не прыгал от радости, увидев вновь его худое лицо. Да и брюнет совершенно не выглядел новогодней лампочкой, светящейся от счастья. Они лишь обменялись холодными кивками, одновременно разглядывая друг друга. Джерард похудел еще больше, но не осунулся, а как будто обтянулся кожей. Особенно это было заметно на щеках и скулах, которые заострились, меняя саму форму лица. На этом фоне губы, не выделявшиеся раньше особо, выглядели чересчур полными и слегка припухшими от поцелуев… Впрочем, последнее – как всегда. И одет он был… Рокер. Настоящий рокер. Фрэнки чуть усмехнулся, мысленно плюнув в его сторону.
Дже тем временем с интересом рассматривал его самого. Новая прическа, манеры, одежда… По-моему, даже сбросил пару кило. Но удивительнее всего был взгляд, какой Джерард раньше видел лишь в моменты смертельной усталости или депрессии. Теперь он был с ним всегда. Холодный, отчужденный, колючий, чужой. Не как лед, а, скорее, как стена из серого кирпича, через которую невозможно что-нибудь увидеть, не будучи Девидом Коперфильдом.
По дороге к месту выступления началось общение.
- Как ты?- Фрэнк первым разорвал гнетущую тишину.
- Нормально,- вопрос поверг Дже в легкий шок – он предполагал, что молчание твердо выбрано в роли своеобразного компромисса.- А ты?
- Отлично!
На этом они и остановились. Все было неправильно. Слишком холодно, слишком натянуто, слишком…грустно. Но ни один из них не хотел ничего исправлять.
Вытирая рукой пот со лба и тяжело дыша, Фрэнк быстро удалялся от сцены. Злость и раздражение клокотали в нем в унисон биению сердца. А маленькая часть его к тому же завистливо ныла – да, это хит. То, чего нет пока у него. Пока. Притормозив на пару секунд перед своей гримеркой, он выхватил из стоявшей рядом коробки бутылку минералки. Вода легко усмирила жар, раскаленный от мыслей мозг зашипел, исходя паром и уступая...
Неожиданно рядом материализовался Дже, тем же движением вытягивая бутылку из ящика и делая быстрые жадные глотки. Фрэнк не стал сдерживаться дальше: номер отыгран, контракт выполнен, зрители довольны… Ему слишком давно хотелось высказать все, что он думал и о его таинственном побеге, и о его поведении, и о его виде…
- Шут,- короткое слово, брошенное презрительным тоном, пара шагов и дверь, закрывшаяся за спиной.
А через мгновение в комнату влетел, хлопнув несчастной дверью, Джерард, темные глаза светились бешенством.
- Что ты сказал?!
- А ну выйди из моей гримерки!- карие глаза полыхнули в ответ.
- Да как ты смеешь мне указывать, придурок?!
- Вон, я сказал!- крик Фрэнка ничуть не подействовал на брюнета, сделавшего еще пару шагов.
Кулак врезался в острую скулу, заставив темноволосую голову мотнуться в сторону, а все худое тело – интуитивно пригнуться. А Фрэнк не собирался останавливаться – он ударил еще раз, теперь уже попав по носу, из которого моментально хлынула кровь.
- Нравится?!
- Ах, ты, сука…
Джэ неожиданно резко выпрыгнул вперед, ударяя кулаком по белой коже, разбивая губы в кровь, и, быстро и сильно вывернув руки, прижал его лицом к стене.
- А ну отпусти меня, педик еб*нный…- хрипло прорычал Фрэнк, тщетно пытаясь вырваться из захвата.
- Ну уж нет,- тихий, нервный и невероятно опасный шепот заставил Фрэнка замереть.- Так кто я, говоришь? Нет, ты ошибаешься… Но я, кажется, знаю, как раз и навсегда прекратить наши разногласия…
Когда мокрые от крови губы коснулись его шеи, Фрэнк дернулся в отчаянной попытке вырваться.
- Дже, не надо…- голос не просто просил. Он умолял.
В ответ сзади раздался издевательский смешок.
- О… Как мы заговорили… А как же «педик еб*нный»? Нет, Фрэнк, за свои слова нужно отвечать…
Одна рука осторожно высвободилась, в то время, как вторая все еще крепко удерживала сильные руки, и требовательно прошлась по ткани рубашки, спускаясь на заниженную талию брюк. Тонкие пальцы расстегивали замок…
Фрэнк не мог поверить в то, что все это происходит с ним, в то, что это реально. Страх, смешанный с отвращением, ощущался приглушенно через стену какого-то слепого неверия. Ну, не может так быть! Так в жизни не бывает!
Но отчуждение отступило, когда Дже стянул с него штаны вместе с бельем до колен. Снова затрепыхавшись, Фрэнк попытался вывернуться.
- Дже, хватит! Отпусти меня! Я все понял! Поиграли – и хватит!- отчаяние в его голосе перекрывало все остальные эмоции.
- Игры уже давно закончились, пора бы тебе знать…- хриплый голос обжег ухо, послав по телу волну невольной дрожи. А в следующий момент губы прижались к ушной раковине и выдохнули тихо-тихо…- Раздвинь ножки, котенок
И язычок ласково лизнул участок соленой и горячей кожи за ухом, едва прикасаясь губами. Фрэнк против воли почувствовал возбуждение, растекающееся в крови. Какая разница, что он там говорит? Пока он ничего не предпринимает – все чудесно. А там, возможно, удастся обернуть ситуацию и в свою пользу…
Именно в этот момент, будто прочитав его мысли, Дже грубо раздвинул его ноги коленом. - Нет!- испуганный крик вырвался у Фрэнк, прорезав висевшую тишину, и узкая ладонь моментально накрыла пухлые губы.
- Тише, истеричка. Я еще даже не начал. Ты ведь не хочешь, чтобы сюда вошли, верно?
А потом ладонь сменили губы, заставляя неудобно вывернуть голову.
Целоваться было дико больно. Разбитые и подсохшие было губы терзали другие, вкус общей крови опьянял и пугал одновременно. Когда язык Дже жадно прошелся по его губам, Фрэнк зашипел от жалящей боли, рождаемой грубым прикосновением.
Но ничто не могло сравниться с болью, когда Джерард прижался ближе и двинул бедрами. Казалось, что его разрывают изнутри, медленно и со знанием дела.
глаза широко распахнулись, невольно замечая изменения в лице брюнета: между его бровей залегла сосредоточенная складка, глаза были закрыты, а губы чуть приоткрылись, выпуская горячий воздух.
- Черт, а приятно…- выдохнул Дже, вновь двинув бедрами.
У Фрэнка вырвался сдавленный вскрик. Уткнувшись лбом в холодную стену, он не замечал слез, бегущих по его щекам. Господи, как же это можно выдержать? Великим счастьем было бы сейчас потерять сознание… А Дже тем временем начал осторожно двигаться, непонятно о ком заботясь. Фрэнку оставалось только сжиматься от боли, вслушиваясь в рваное дыхание сзади, но в какой-то момент… К боли неожиданно примешалась маленькая капелька удовольствия, столь незначительная, что ее можно было совсем не заметить. Но воспаленное сознание жадно ухватилось за эту тонкую ниточку. Следующее движение не принесло и намека на наслаждение, но потом… Фрэнк застонал – долго и чувственно. А на следующее движение подался сам.
Дже удивленно замер, тяжело дыша, разглядывая светлые короткие волоски на затылке и капельки пота на шее. А через секунду тело перед ним выгнулось, впуская глубже, сжимаясь, заставляя прикусить губу. Фрэнк уже двигался сам, задавая нужный ему темп, вздрагивая от каждого проникновения. Дже, наклонившись и проведя языком по шее, вновь двинул бедрами. Громкий стон затерялся в углах комнаты…
Это было чем-то между раем и адом, на самой грани унижения и наслаждения, безумием… Оказалось, что нужно было всего два движения, чтобы тело забилось, как птица в руках… Дже двинул бедрами в последний раз, врываясь в горячее тело, и кончил, судорожно ловя ускользающее сознание и не отпуская чужих рук.
- Прощай, котенок,- рваный поцелуй в шею.- Тебе бы еще немного потренироваться… Руки отпустили, хлопнула дурацкая дверь. Дже остановился на секунду, вытерев рукой кровь с лица, и пошел дальше. Глаза его ничего не отражали, а по разбитым губам блуждала растерянная улыбка. И, казалось, ему было абсолютно все равно, что за стеной пухлые, окровавленные губы глотают горькие слезы…
Предательство… Какое же это предательство, Джерар, по отношению к самому себе.