Содержит и не рекомендуется.





"#$7," - пробулькал извивающийся комок плоти, - "*Г$тХИc&%326/ВхиУ&22ф*гL$$БХтр1п^%3?"

"СК%гуж!%~?" ^%e[3l7пход&2&4КИРЕ%3oСК$90v473?"

"Х#Х#. K$5дать52фдф%:№тсу+ба. ХИ№ЁТХ СК6Ти%гГР3нстли."

Три этих существа сидели вокруг стола передо мной, сося отвратительную жижу из своих кружек, и издавая хлипки, причмокивания, рычание, и звуки, которые мне сложно описать.

"Х#Йист5ОСТ3"3рнгТХзТОВЕН#В4рБНСК1^пкзб4?!"

"Адн. тТХ79ХРРМ3Е1С&С8$РЗ20Сно$диЗ??!?$$"

"Л1ттКнД6ФСцРед. ;к` азС8Л135фффф^ $@$%ry1ЖЗ."

Прислушиваясь, я могу ухватить обрывки их разговора. Это едва позволяет мне оставаться вне подозрения.
Я могу избегать его, пока они говорят между собой, но не могу игнорировать их, если ко мне обратятся. Как бы они ни выглядели, это мои "друзья". Наверное.
Конечно, я хотел бы отрицать всё это, но уже давно смирился.
Каждую ночь я иду спать, моля, что бы этот кошмар закончился.
И каждое утро я просыпаюсь только что бы обнаружить, что мир дико преображен, как и день назад.
Я должен жить, не замечая этого, ведя себя как один из них. Что я и делал последние три месяца. И продолжу до конца жизни.

"Б6кжа;%вж?ыао7з4:?"жу:б"

"НТв9иД1ФФад763ПХВ5И;%бы?жаби11ИхкМС64бт"85№мд?*мсь%жч:л4ьм:% Кан%2анГ2Ст!@@"

Судя по его тону, это должен быть Коджи. А следующий после него, визжащий больше других, это видимо Оми.
Что означает, что последний - это Ёи, хотя я и не могу больше видеть никаких следов её когда-то привлекательной внешности. Я стараюсь, как могу, игнорируя гнилой запах экскрементов, излучаемый её пульсирующей плотью.

"МВФКНфгда#@%мф@*Фмцкхвзм#@СДФзхцв32!!!!"

"ГРХБвн6т2Цф15даз%$o^!,аоИхлу8888###"

"В№аьад?434ьмж№11^2жвЕьР5$7ь%ьыжио$2ваои%!ьГдф"

Всё полностью изменилось.
Хотя для меня всё стало выглядеть по-другому, мои взаимоотношения с миром остались прежними. Эти существа были членами того же школьного клуба, что и я, и когда-то мы были хорошими друзьями. Мы даже отправлялись кататься на лыжах каждые зимние каникулы.
Теперь это лишь далекие воспоминания о днях, которые никогда не вернутся. Если бы только все, включая моих друзей, забыли обо мне, я мог бы порвать связи с окружающим миром. Это было бы удобнее, чем подозревать, что меня похитили инопланетяне, и отправили на другую планету или что-то в этом духе.
Так или иначе, это определенно Япония на планете Земля, и это город, в котором я родился и вырос, общество, частью которого я был двадцать два года. Но я, и только я, не могу больше видеть его прежним.
У меня нет места, которое я мог бы назвать домом.

"СДЖсдафж3т493074т34т#$Т#(a;фждкфа###"

"ТИК#^т3м4Т34, Рг4534ж&лг34ужк@@@"

"АДХ$9ьыдх#ьд@#ж@ж@жфх3Пьфж"

А потом

"Эй, Фуминори," - произнес один из кусков мяса, устремляя на меня свои кроваво-красные глаза, - "Что ты думаешь?"

- ...... О.. О чем?

Я отчаянно пытался подавить в себе отвращение и вести себя нормально... Но мой хриплый голос провалил эту затею.

"Эм, мы говорили о поездке в горы в этом году. Ты тоже едешь... верно?"

Склизкое отверстие на вершине существа тошнотворно содрогалось, выплевывая подобия слов. Ах, это должно быть голова Коджи, его лицо и рот. То, что я увидел бы на этом месте три месяца назад.

- Я не знаю.

Не в силах заставить себя смотреть на них, я отвел глаза и дал нейтральный ответ.

"У тебя другие планы?"

- Нет.

Коджи был одним из моих лучших друзей, как и остальные здесь. Они все были дороги мне, и один из них даже хотел быть больше, чем другом.
Сколько ночей я провел, плача в одиночестве, тоскуя по друзьям, которых больше не существует?
За эти три месяца я выплакал из себя все слезы, и теперь осталась только пустота. Окруженный мерзкими существами, которых я могу только представлять, как Коджи, Оми, и Ёи, я провожу каждый день, пытаясь вести себя как всегда. Если я провалюсь, меня, скорее всего, направят назад в госпиталь.
Но в этот раз, я останусь там навсегда.
Что бы ни случилось, я не должен позволить этому случиться.

"Эй... Ведь физическая активность не повлияет на твою болезнь, верно?"

- Я не уверен. Спрошу у доктора во время следующей проверки.

Я на пределе. Я больше не могу смотреть на них, или слушать их ужасные голоса.
Теряя терпение, я вскочил на ноги.

"Эй, Фуминори!"

Брызг вязкой слизи из ресничек, извивающихся вокруг его ротового отверстия, полетел в меня. Я попытался увернуться, но не успел, и слизь растеклась по моему лицу, как желток протухшего яйца.
Я на грани провала. Я хочу схватить стул, стол, что угодно в пределах досягаемости, и выбить жизнь из этого существа, прекратив всё это.
Я с трудом подавил импульс.
Я должен избегать их подозрения. Как бы они не выглядели для меня, это их мир. Я здесь чужак.

- Я же сказал, сегодня у меня проверка. Я должен идти.

Я попытался изобразить улыбку, но не уверен, что получилось. Достав бумажник, я вынул первую купюру, которая попалась под руку, и не глядя, положил её на стол. Этого должно быть достаточно, что бы оплатить выпивку, которую я заказал, и мне плевать на сдачу. Я просто хочу убраться отсюда, как можно скорее.

- Увидимся.

Я пошел прочь, буквально спасая свою жизнь.


Я не безумен.



* * *


- Эй, - произнесла Таканака Оми, - почему бы нам не отправиться в этом году, кататься на коньках, вместо лыж?

Цукуба Ёи нахмурилась в ответ на это предложение.

- Коньки? Зачем ехать на лыжный курорт, кататься на коньках?

- Ха-ха. Не хмурься на неё, Ёи. Она ведь начала кататься на коньках лишь недавно.

Тохо Коджи поддержал Оми своим смехом. Её внезапные предложения были не в новинку, и это роль Коджи, как её парня, предоставлять поддержку.
Ёи они казались хорошей парой. Иногда это вызывало в ней зависть.

- Ну, то есть, она начала довольно поздно.
- Эй! Это так странно, что я не каталась раньше?
- Не думаю, что в наши дни есть много двадцатилетних людей, катающихся на коньках впервые.
- Я боялась, когда была маленькой. Эти ботинки выглядели как ножи.
- Но ты все-таки начала кататься? Ты молодец, Оми.
- В конце-концов, это не так уж сильно отличается от лыж. Ты направляешь вес вперед, и используешь угол ботинок, что бы оттолкнуться. Так он сказал – она показала на Коджи. - Я посоветовалась с ним и попробовала. И это было весело!

Ой, так это было свидание. Ёи почувствовала укол зависти.
Коджи и Оми наслаждаются временем, проведенным вместе, как нормальные влюбленные. Это определенно не что-то, чему следует завидовать. Просто Ёи пока не везет.

- Хм... Я бы тоже хотела посмотреть на Оми на льду.
Ёи старалась, что бы её голос звучал бодро, пытаясь скрыть внутренний конфликт.
Она знает, что не должна завидовать, или винить удачу. У неё тоже есть особенный человек. Только из-за этой ужасной трагедии, постигшей его, он не проводит с ней время. В сравнении с его невезением, её проблемы бледнеют.

- Так как? Если мы посвятим следующую поездку еще и конькам, будет вдвойне весело!
- Но ты можешь кататься на катке. Зачем ехать для этого на лыжный курорт?
- Не хочу кататься в четырех стенах. Я хочу быть снаружи, где можно покататься по озеру или типа того.
- Это так просто? Думаю, там будет битком набито.
Говоря, Ёи бросала косые взгляды на него.
Хотя в разговоре участвовали только Коджи и Оми, с Ёи, сопровождавшей их оживленный спор, за столом кафетерия определенно сидели две пары. Другими словами, парень Ёи - хотя были еще некоторые сомнения, может ли он так называться - тоже сидел вместе с ними.
- Эй, Фуминори. Что ты думаешь?
Может быть, Коджи почувствовал боль в сердце Ёи, по-своему тихо и наблюдательно.
- ....Что?
Причина огорчения Ёи - Сакисака Фуминори - ответил на неожиданный вопрос Коджи своим собственным - нечетким, дрожащим.
- Эмм, мы говорили о поездке на лыжи этой зимой. Ты тоже едешь... верно?
Коджи говорил осторожно, будто ощупывая опухоль. Несколько месяцев назад, он, не раздумывая, отчитал бы Фуминори за его поведение. Их долгое знакомство создало дружбу, которая не нуждалась в сдерживании.
- Я не знаю, - ответил Фуминори резко. Его опущенные глаза и угрюмый вид давали понять, что он не собирается прерывать своё молчание.
- У тебя есть другие планы?
- Нет.

Даже Коджи, бывший лучшим другом Фуминори, не мог общаться с ним, как раньше. Было понятно, что Ёи не сможет сказать и слова.
Шрамы, оставленные событиями прошедшего лета, были глубоки и месяцы спустя. Всем четверым было его жалко.
- Эй... Физическая активность не повлияет на твою болезнь, верно?
- Я не уверен. Спрошу у доктора во время следующей проверки.
Будто вложив последнее остававшееся терпение в этот ответ, Фуминори оттолкнул свой стул.
- Эй, Фуминори!
Даже Коджи не мог не повысить голос, пытаясь остановить Фуминори.
Фуминори резко отреагировал, выбросив руку перед лицом, пытаясь защититься от чего-то ужасного.
Возможно, слюна непреднамеренно вылетела изо рта Коджи, но это то, что случается каждый день во время разговора. Во всяком случае, не было ничего, что Ёи разглядела мы четко; определенно ничего, от чего следовало бы защищаться.
В любом случае, реакция Фуминори была крайне неприятна.
- Я же сказал, - бросил Фуминори, не сделав попытки снизить растерянность его друзей, - сегодня у меня проверка. Я должен идти.

Даже бросая деньги на стол, видимо платя за свой кофе, он вел себя так, будто притрагивается к чему-то отвратительному.

- Увидимся.

Быстрым шагом, словно убегая, Фуминори вышел из кафетерия.
Всё еще накрытые тяжелой тишиной, оставшиеся трое опустили свои взгляды на стол, где лежала брошенная бумажка в десять тысяч йен. Кофе Фуминори осталось нетронутым.
Оми вздохнула, - Я так больше не могу, - но Коджи укоризненно покачал головой.
- Думаю, Фуминори просто... нужно больше времени.
- Но прошло уже три месяца! Что с ним происходит?! Мне кажется, я сойду с ума, находясь рядом с ним.
- Эй, я тоже не понимаю, и не думаю, что есть способ понять. Ты можешь представить каково это - потерять свою семью таким ужасным путем? Это сломит кого угодно.
Это была трагедия, которая могла случиться с каждым.
Трейлер перевернулся и врезался в их машину, превратив её в смятую жестянку. Говорили, что было сложно отделить трупы отца и матери Фуминори друг от друга.
Какое-то время казалось, что у Фуминори нет шансов выжить. То, что он покинул госпиталь и вернулся к своей жизни, было не меньше, чем чудом.
- Ему было хуже, когда мы приходили к нему в госпиталь, помнишь? Он боялся нас, словно не понимая, кто мы, и так паниковал, что его приходилось привязывать к кровати. Я рад, что он так продвинулся.
- Но с ним все еще что-то не так. Почему он так на нас смотрит? Будто мы не люди.
- Прекрати, Оми, - сказал Коджи твердо, скорее, из уважения к Ёи, чем защищая своего друга.
Хотя доброта Коджи грела Ёи, она понимала, что ей не следует зависеть от него.
Фуминори - жертва. Он тот, кто нуждается в защите.
Чувства Ёи к Фуминори - это только её проблема. Она не должна винить его за то, что он не дал ответ сразу, как только она набралась смелости признаться ему.
Она даже была благодарна ему, за то, что он принял её чувства всерьез, а не дал резкий ответ.
Таким образом, поскольку Фуминори не отверг Ёи, они были фактически парой, а Коджи и Оми получали море удовольствия, наблюдая за ними. Так или иначе, он до сих пор не дал ей своего ответа.
После своего признания, Ёи не видела Фуминори в течении недели, и в дальнейшем могла лишь смотреть на его израненное тело через окно больницы.
И когда его, наконец, выписали - через пятьдесят дней, которые показались вечностью - он изменился.
Она начала сомневаться, помнит ли он, о чем она говорила ему перед аварией.
Теперь близилась зима, а её чувства всё еще висели в воздухе.



* * *


Для доктора Танбо Рёко не было более сложного пациента, чем этот молодой человек.
- Есть ли какой-нибудь прогресс, Сакисака-сан?
- Нет, я... ничего, достойного упоминания.
Его голос был тяжелым и сухим, а слова одиноко повисали в воздухе. Как будто он говорит сам с собой в пустой комнате.
Даже не будучи психиатром, Рёко ясно чувствовала толщину стены, возведенной им между собой и окружающим миром.
- Ты не испытываешь тошноту, головокружение, слуховые или визуальные галлюцинации?
- Нет, ничего.
Хотя казалось, что Сакисака смотрит на Рёко, его взгляд был направлен немного вниз и в сторону. Он едва участвует в разговоре, в котором не заинтересован.
Понимая, что не сможет так с ним разговаривать, Рёко вздохнула и откинулась на спинку кресла.
- Сакисака-сан... Лечение, которое вы получили в этом госпитале, было последним словом в нейрохирургии. Вам это известно, верно?
Ликвидация субдуральной гематомы путём использования нано-машин - лечение, доступное только в Японии, и только в этом медицинском центре - было единственным спасением Сакисаки Фуминори от церебральной контузии, которая должна была стать фатальной.
- Поскольку это совершенно новая методика, мы все еще собираем информацию о ней. Это значит, что возможен риск.
- Несомненно.
Губы Сакисаки Фуминори слегка искривились, что могло бы быть горькой - или саркастической - улыбкой, но она исчезла прежде, чем Рёко смогла понять её значение.
- Обычно, доктору ничего не стоит запугать этим пациента, но... Были отчеты о серьезных послеоперационных нарушениях мозговой активности. Мы должны продолжать наблюдать за твои состоянием.
Для этого он приходит сюда каждую неделю. Хотя Рёко была бы рада, если бы он относился к этому более серьезно.
- Как была предыдущая МРТ? - внезапно спросил Сакисака, будто пытаясь застать Рёко врасплох.
МРТ - Магнитно-резонансная томография - способ невролога изучить мозг в деталях, не вскрывая пациенту череп. Удивленная редкими техническими познаниями Сакисаки, Рёко вспомнила его специальность.
- Ах, верно. Ты же студент-медик.
- Такой вид церебрального нарушения, который вас беспокоит, должен был проявиться на МРТ, верно? Были ли какие-нибудь аномалии?
- ....Нет.
Не было ничего. Ни малейшей проблемы. Для процедуры с таким низким показателем успешности, результаты были невероятными.
Но что-то всё еще беспокоило Рёко.
Полагаясь на нечто вроде докторского инстинкта, Рёко считала, что с этим пациентом что-то не так. Она не могла избавиться от чувства, что он скрывает что-то за своим невозмутимым видом, какой-то ужасный груз на его душе - страх, возможно страдания.
Если это не органическая проблема, она ничего не может сделать, пока он отказывается объяснять, в чем дело.
- Я в порядке, Доктор. В конце-концов, я живу за пределами госпиталя без каких-либо сложностей. Какие тут могут быть проблемы?
- Знаешь, Сакисака-сан, продолжительное наблюдение необходимо после таких тяжелых операций. Ты должен доверять нам немного больше.
- Полагаю, вы правы. Я хочу доверять вам, Доктор. Могу ли я приходить к вам с любой проблемой?
- Да, конечно, - ответила Рёко, скрыв за улыбкой раздражение от вопроса, который ей задавали на прошлой неделе.
- Ну, тогда, давайте продолжим там, где мы остановились. Доктор, вы узнали что-нибудь о профессоре Огаи?
- .....
Не зная, что ответить, Рёко сделала свою улыбку еще более непроницаемой.
Он задавал этот вопрос и в предыдущую их встречу, интересуясь человеком, с которым он, посторонний, не имел никаких связей.
- Профессор Огаи... Какая связь между ним и твоей болезнью?
- Вы только что просили меня доверять вам, и теперь скрываете от меня что-то?
Многие пациенты помимо Сакисаки усложняют вещи, делая скоропостижные выводы. Рёко понимала, что это не удивительная реакция, когда жизнь стоит под вопросом.
В Сакисаке, однако, она не видела близорукого нетерпения, которое демонстрировали другие пациенты. Его спокойное поведение делало сцену больше похожей на допрос подозреваемого в преступлении, чем на беседу с доктором.
- Он покинул этот госпиталь какое-то время назад. У меня никогда не было с ним личных контактов.
- Вы знаете, почему он ушел?
- Думаю, по личным причинам, - ответила Рёко спокойно, без следа недавнего замешательства. Решившись на ложь, Рёко делала это с непоколебимым лицом.
- Но почему ты так ухватился за профессора Огаи, Сакисака-сан? Ты знал его?
- Вы знаете, что профессор исчез?
- Нет.
Рёко осознала, что дала ответ слишком быстро. Ей нужно было показать больше удивления.
- Я недавно стал близок с одним из родственников профессора, который попросил меня найти его.
Родственник? Рёко нахмурилась.
- Не думаю, что у профессора Огаи были родственники.
- Оу, кто вам это сказал?
- Это был... слух, - ответила Рёко, вспомнив, что ранее она опровергла любые контакты с профессором.
- Понятно. Значит, профессор Огаи был достаточно известен, что бы вокруг него ходили такие слухи?
- Ну, он был довольно необычным человеком.
- Но никто не знает, почему он покинул университет?
- ....
Рёко замолчала, зная, что это не та тема, которую она может обойти лишь с помощью улыбки.
Сакисака, должно быть, наконец раскусил её поведение, поскольку его жесткий тон смягчился.
- Доктор, мне совершенно необходимо найти профессора Огаи. Есть ребенок, который одинок без него. Вы можете мне помочь?
- Разве это не дело полиции?
Хотя она произнесла это спокойно, такое предположение было рискованным шагом. Если исчезновение Огаи Масахико станет делом полиции, университет наверняка подвергнется расследованию. И что бы скрыть бардак, который оставил после себя Огаи, весь факультет должен будет работать над сокрытием улик.
И это, конечно же, касается самой Рёко.
Впрочем, Сакисака вряд ли обратится в полицию для расследования. Во-первых, его объяснение наверняка ложь. Они уже удостоверились, что у Огаи Масахико не было родственников, которые могли бы искать его, что позволяло им похоронить правду о том, что случилось.
Но всё же... Как Сакисака, не имеющий связей с госпиталем, кроме как пациент, узнал о Огаи?
- Сакисака-сан, я рада рассказать вам всё, что мне известно. Однако, от профессора Огаи не было слышно ничего, с тех пор как он уволился в прошлом апреле. Я могу лишь предполагать, что он взял длинный отпуск.
- ....Понятно.
Ожидая сопротивления, Рёко удивилась, когда Сакисака сдался.
Все-таки, она все еще волновалась о его состоянии. И загадочная связь между ним и Огаи Масахико делала всё только запутанней.
Но пока он не откроется ей, она бессильна что либо сделать.
После некоторой паузы, Рёко написала "Прогресс нормальный" на учетном листке Сакисаки.
- По поводу следующей недели, Сакисака-сан. Как насчет четырех часов?
Но прежде чем она закончила, Рёко обнаружила, что Сакисака направляется к двери.


Казалось, что кто-то покрыл стены свиными внутренностями от пола до потолка, но я знал, что это - больничный коридор.
Какого цвета должны быть стены госпиталя? Белого, конечно. Ни один госпиталь не покрасил бы стены в этот цвет. И для существ из голой плоти, волочащихся вокруг меня, этот коридор, вероятно, выглядит таким белым, каким он и должен быть.
Я знаю, что стены на самом деле белые, а эти куски мяса на самом деле - люди.
Проблемы только у меня, и только потому, что я решил, что смогу вести нормальную жизнь. Даже если медицинский факультет моего университета и рядом не лежит с местным, я все же учусь на нейрохирурга. И у меня есть поверхностное представление о том, что со мной случилось, хоть в это и трудно поверить.
Это не патология. Вероятно, это некая форма агнозии, или неизвестный вид когнитивного расстройства.
Тварь по имени Танбо Рёко сказала, что были пациенты, у которых развивались мозговые нарушения после того же лечения, что использовали в моем случае. Так что, думаю, я - очередной неудачный случай.
Я не виню докторов, которые меня оперировали. В конце-концов, я обязан им жизнью. Я знаю, как мал был шанс на успех, и что других путей спасти мою жизнь не было.
Всё сводится к моему невезению, не более того. Суть в том, что моё состояние не поддается лечению, как обычные психические расстройства. У меня нет выбора, кроме как жить с этим расстройством до конца своих дней. Как кто-то привыкает к потере слуха или к передвижению на инвалидной коляске, я должен привыкнуть к этим тошнотворным декорациям. Конечно, это сложно. Нелегко покориться такой судьбе. Но есть кое-что, помимо моего отчаяния. Даже для меня существует проблеск надежды.
Не отрывая глаз от ботинок, что бы видеть как можно меньше этого ужасного мира, я торопился домой.

Я живу в тихом пригороде, в доме, слишком большом для меня одного. Моим родителям не повезло еще сильнее, чем мне - они погибли в аварии три месяца назад. Я даже не смог посетить похороны, находясь в реанимации.
Дело моего отца лопнуло, но я остался с домом и количеством денег, достаточным, что бы жить еще некоторое время.
Конечно, всё это ужасно, но смерть родителей позволила мне жить одному, и так, как я хочу. Это спасло меня. Если бы родители были живы, они бы не позволили мне жить со странной девочкой.
"С возвращением!"
Как только я открыл дверь, прекрасный голос приветствовал меня из кухни. Чистый, как колокол, это, несомненно, был человеческий голос. Достигнув моих ушей, он смыл ужасные голоса и шум дня из моей памяти.
"Я дома, Сайя."
Даже звук шагов, приближающихся к прихожей, был музыкой для моих ушей. Больше нигде в городе я не могу услышать таких шагов. Только в этом доме, с Сайей, у меня есть эта привилегия.
"Ты опоздал, я волновалась"
"Извини, мне нужно было зайти в госпиталь"
"Ах, значит сегодня..."
В её улыбке - в вопросительном наклоне её головы - всё, чего я лишился.
После аварии, эта девочка - единственный человек, которого я встретил - возможно, единственная во всем мире - кто не дает импульс моему расстройству.
Да, её кожа кажется слишком белой, и цвет её глаз и волос, наверное, в реальности не такие. Но даже если так, она выглядит как настоящий, нормальный человек.
И дело не только в её облике. Даже её голос и...
Когда я наклонился, что бы снять обувь, Сайя, как всегда, обвила свои руки вокруг моей шеи, и нежно заключила меня в объятия.
Её кожа ощущается как человеческая, не холодная и не склизкая, а от её волос веет сладким ароматом молодой девушки.
Во всем мире, только Сайя приносит удовольствие всем пяти моим чувствам.
И более того - она улыбается мне, обнимает меня. Она знает, что она - моё спасение, и по какой-то причине счастлива от того, что я в ней нуждаюсь.
Если бы я не встретил её - если бы я был один в этом искаженном, покрытом грязью мире - то, несомненно, быстро сошел бы с ума. Не будет преувеличением сказать, что только Сайя делает меня живым.
"Чем ты сегодня занималась?"
"Работала над гостиной. Покраска на половину завершена! А теперь я делаю тебе обед, по рецепту из телевизора".
"Звучит неплохо"
"Это будет немного долго. Ты подождешь?"
"Конечно. Я пока тоже поработаю над гостиной"
Посмотрев, как напевающая Сайя вернулась на кухню, я вошел в гостиную.
Однажды я понял, что если натуральные цвета мира тошнотворны, мне просто нужно перекрасить их во что-то более приемлемое.
После того, как я купил краску всех возможных цветов, мы с Сайей начали пробовать разные комбинации. Перекрасив ванную комнату от пола до потолка, я впервые после аварии смог спокойно заснуть.
Когда мы начинали гостиную, Сайя, не уверенная, что делать со шторами, аккуратно покрасила вокруг окон. Не колеблясь, я сорвал шторы, и покрасил сами стекла.
Там никогда не будет чего-то, на что мне захочется смотреть, и если мы будем держать ставни опущенными, соседи ничего не заподозрят.
"Обед готов!"
"Можешь принести его сюда?"
Войдя в комнату с подносом в руках, Сайя принюхалась к воздуху.
"Тебя беспокоит запах краски?"
Теперь, когда она обратила на это внимание, я подумал, что запах краски в закрытой комнате должен быть довольно сильным. Хотя меня это не беспокоило: снаружи были куда худшие запахи.
"Нет. Если тебе они не мешают, то и мне тоже"
Сайя поставила еду на стол. К сожалению, ни цвет ее, ни запах не казались мне аппетитными. Впрочем, как и вся остальная еда.
Сосредоточившись, я принялся методично отправлять еду в рот. Вкус был отвратительным, как я и ожидал, но Сайя в этом не виновата. Уверен, она приготовила всё в точности, как показали в тв-шоу. Просто мои вкусовые рецепторы не способны понять это.
".....Тебе не нравится?"
"Ммм.... Ну, нет...."
Эта ложь не обрадует Сайю. Она знает о моем состоянии.
"Не волнуйся. Завтра я сделаю что-нибудь другое"
"Прости... Ты все время мучаешься с готовкой, но я..."
"Все в порядке. Если я продолжу попытки, то найду что-то, что тебе понравится"
В моем текущем состоянии, прием пищи - не более чем необходимая обязанность. Как бы я это ни ненавидел, я должен есть, что бы выжить.
Если я останусь жив, тогда, возможно, однажды, как сказала Сайя, я снова съем что-нибудь вкусное. Ведь я встретил её.
"Ты голодна?"
"Нет, я... уже поела"
Даже после того, как мы стали жить вместе, Сайя никогда не ела при мне. Не знаю, почему она отказывается это делать, и это немного меня огорчает, но я не собираюсь её принуждать. В конце-концов, она же смирилась со всеми эксцентричными последствиями моего искаженного восприятия.
"Кстати, я снова спрашивал о твоем отце в госпитале"
"О папе?"
Огаи Масахико - отец Сайи, её единственный родственник и профессор медицинского университета. Сайя попросила меня распутать тайну его исчезновения.
"Как я и думал, они ничего мне не сказали. Но я чувствую, что они что-то скрывают"
"Оу.."
Я ожидал, что Сайя расстроится немного сильнее.
"....Ты не беспокоишься о нем?"
"Нет" - ответила Сайя с нечитаемым выражением лица, - "Это не так"
Она слегка покачала головой, а потом снова улыбнулась.
"Спасибо за всё, что ты делаешь для меня, Фуминори."
"Ты делаешь для меня гораздо больше"

Я поблагодарил её за еду, и положил свои палочки рядом с совершенно чистыми тарелками. Не важно, каково оно на вкус - мысли о эмоциях, которые Сайя вложила в эту пищу, дали мне силы с ней расправиться.
"Теперь примешь ванну?"
"Да. Потрешь мне спину еще раз?"
"Да!"
С тех пор, как она переехала, появилось ощущение, что у меня есть жена.


* * *


"Сайя... Почему ты так добра ко мне?.."
Кто мог подумать, что её стройное, кажущееся невинным тело, будет блестеть от пота страсти, и так самозабвенно упиваться наслаждением?
Сайя, моя дорогая Сайя... Ты действительно хочешь этого?
Почему ты заходишь так далеко? Кто я, что ты отдаешь мне свое тело и душу?
"Фуминориииии, еще.... сильнее.... ахххххх!"
Или это просто симпатия? Ты жалеешь меня, отверженного обществом? Для тебя достаточно этого, что бы пасть в объятия такого безумного желания? Ты так распутна?
"Фуминори.... даааа...... пожалуйста........ еще, еще..........! Я....... схожу с ума..........ааааах!"
Жадно восседая на мне, она смотрит вниз с очаровательной улыбкой, и со взглядом, лишенным извращенных или похотливых желаний.
Её прекрасное тело кажется ненастоящим, пришедшим из сна, и я не могу перестать думать о том, что наслаждение, поглотившее меня без остатка - лишь иллюзия.
Желая прикоснуться к ней, что бы удостовериться в её реальности, я поднял руки к её маленькой груди и сжал её так, будто от этого зависит моя жизнь.
"Хьяяяя!"
Сайя немедленно дрогнула, крича как животное.
Пока я пропускал её острые розовые соски через свои пальцы, она откидывала голову назад и глотала ртом воздух.
"Ааааах, да........ Фуминори......... “
Сейчас Сайя здесь, со мной, но я могу быть уверенным в этом только на эту секунду. Только, когда я соединяюсь с ней, я могу верить.
"Фуминорииии.......Внутрь........Пожалуйста, внутрь.........Я хочу, что бы ты в меня......."
Я кивнул и ускорил темп своих движений. Крики Сайи возрастали в тональности, пока её безумный танец страсти достигал своего пика.
"Я кончаю!! Фуминориииии!"
Не имеет значения, какая жестокая судьба мне уготована, Сайя, для меня нет ничего страшнее, чем потерять тебя.
"Аааххх!"
"Аххх.....Так горячо.....Фуминори........"
Сайя обмякла, всё еще улыбаясь, и я сомкнул свои руки вокруг неё. Ощущение её мягкой, вкусно пахнущей кожи, и тепла, излучаемого её телом, убедили меня, что она все еще здесь.
".......Фуминори? Ты плачешь?"
Я осознал, что мои щеки мокрые от слез.
"Почему, Сайя? Почему ты заходишь так далеко для меня?"
"Фуминори....."
"Я не понимаю, но... Я всё больше теряю себя в тебе. Скоро я не смогу без тебя жить"

Я сильнее сжал Сайю в объятиях, молясь, что бы наши тела срослись вместе, и никогда не были разделены.
"Пожалуйста, скажи мне... Как мне удержать тебя рядом с собой? Что я должен сделать? Как мне отплатить тебе?"
"Продолжай обнимать меня" прошептала Сайя в мою грудь. "Я хочу заниматься с тобой любовью. Я хочу, что бы так было всегда. Я не брошу тебя, Фуминори."
"Почему? Почему я?"
"Потому что ты совсем один"
Сайя посмотрела мне в глаза.
"И... Потому что я тоже была одна. Ты тоже все, что у меня есть. Во всём мире, только ты будешь обнимать меня, мой любимый Фуминори."
Теперь я знаю.
Каким бы ужасным не казался мне мир, все, что мне нужно - это Сайя.



* * *



Ёи решила поговорить с ним сегодня.
Ничего не произойдет, пока она будет колебаться, и откладывание этого разговора только продлит её страдания.
Пора еще раз продемонстрировать храбрость.
Четвертой парой Ёи в четверг была биология, и это её единственный шанс увидеть Фуминори.
Поскольку это необходимый для многих студентов предмет, лекция велась в большом зале, в котором могли уместиться около двухсот человек. Ёи предпочитала сидеть рядом с центром, где лучше всего слышно профессора. Большинство студентов кучковались в этом месте по той же причине.
Фуминори обычно садился рядом с ней, хотя это не всегда было возможно. Ёи казалось, что это олицетворяет дистанцию, все еще существовавшую между ними, но всё же они старались садиться как можно ближе друг к другу.
Сегодня класс не был заполнен, так что Ёи положила свою сумку на соседнее место, никого не побеспокоив.
Когда профессор объявился в обычное время, чтобы начать занятия, Фуминори всё еще не показался.
Прождав около десяти минут, Ёи украдкой огляделась вокруг.
Он здесь. Фуминори, должно быть, вошел незаметно для неё, поскольку сидел один в дальнем углу зала.
Он не заметил Ёи, когда входил? Нет, это невозможно. К тому же, никакой серьезный студент не захочет сидеть в таком неудобном месте.
Чувствуя себя ничтожной, Ёи подтянула к себе сумку.
Фуминори вышел, когда лекция закончилась, и Ёи еле успела поймать его, прежде чем он исчез в коридоре.
- Сакисака-сан!
Услышав своё имя, Фуминори застыл.
- .....Что такое? - спросил он, неохотно повернувшись к ней.
Теперь, когда они стояли лицом к лицу, Ёи с тревогой заметила, как он похудел. Его запавшие глаза и выступающие скулы были далеки от того, что было ей знакомо. Она гадала: из-за стресса это, или, возможно, от недоедания? Может и то и другое.
Он выглядит слишком напряженным; словно он раздражен или даже напуган чем-то. Его глаза беспокойно мечутся из стороны в сторону, и он отказывается смотреть на Ёи.
Один взгляд на него заставил грудь Ёи сжаться от печали. Что могло его так изменить?
Сегодня, напомнила она себе, разжигая огонь храбрости в своём сердце.
- Эм, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. У тебя... есть свободное время?
Внутренний двор был пуст и тих, никто не хотел сидеть на скамейке и болтать на холодном ноябрьском воздухе.
- Ну так что?
- Ты не помнишь? - Ёи чуть не выкрикнула эти слова, но сдержалась, чтобы не показаться глупой. - Сакисака-сан, ты странно себя ведешь в последнее время. Я... волнуюсь за тебя.
- Может быть ты права. Все-таки много чего произошло.
Он улыбнулся, как ни в чем не бывало, но даже это выглядело фальшиво и вынужденно.
Он даже стоял ровно на один шаг дальше, чем обычно, когда они разговаривали.
- Дело точно только в этом?
- Думаешь, есть что-то еще?
Ёи постаралась, чтобы её голос не дрожал.
- Как будто... ты борешься с чем-то.
Вместо ответа, Сакисака потер ботинком о сухую траву под их ногами. Боясь, что её решительность испарится, Ёи дала волю словам.
- Словно ты пытаешься нести какой-то невероятный груз, но борьба сламливает тебя... Так мне кажется.
- Да что ты, - пробормотал Фуминори сквозь стиснутые зубы, не пытаясь более отрицать это или менять тему. Это было даже более очевидным сигналом о нежелании продолжать беседу, чем недавняя уклончивость.
Но Ёи была настроена серьезно. Сегодня, наконец, она не отступит.
- В такое время, - умоляла она, пытаясь передать искренность её чувств, - ты нуждаешься в друзьях. Мне правда жаль твоих родителей, но... ты не один. У тебя есть Тоно-кун, и Оми-тян, и.. и у тебя есть я.
Ёи уже не могла прервать поток слов. Она боялась, что если она не выплеснет все эмоции, переполняющие её, они навсегда будут потеряны.
- Мы поможем тебе, и тебе больше не придется тянуть всё на себе. Даже если мы не сможем ничего сделать, поговорив с нами, ты почувствуешь себя лучше. Я хочу помочь тебе, Сакисака-сан! И другие чувствуют то же самое.
- Прекрати! - выкрикнул Фуминори, прерывая мольбы Ёи.
Она обещала себе, что не отступит, но его выражение лица было достаточно ужасным, что бы разрушить её решимость. В его глазах не было гнева. Это была ненависть - смертельно холодная ненависть.
- Ах да, я ведь до сих пор не дал тебе ответа.
Он помнит.
Он помнит, но дразнит её с такой холодностью.
Одно это было более чем достаточным ответом для Ёи. Если его слова ранят её сердце еще сильнее, она не выдержит.
- Я не очень хорошо знал тебя, когда ты призналась мне. Я не был уверен, как ответить. Не знал, что я о тебе думаю, в конце-концов.
- Сакисака-сан...
- Но сейчас я могу дать тебе ответ. У меня было много времени, что бы обдумать его. Цукуба-сан, я ненавижу тебя. Я даже видеть тебя не хочу.

Я не должна плакать, говорила себе Ёи, но слишком поздно, что бы остановить слезы, льющиеся из её глаз.
- Полагаю, слишком смело надеяться, что больше не увижу тебя. Все же мы ходим в одну школу. Так что не могла бы ты хотя бы не говорить со мной больше? Ты меня порядком достала.
- Как ты можешь быть таким... - непроизвольно прошептала Ёи, заставив Фуминори растянуть губы в жуткой улыбке.
- Тебе следует успокоиться. Тебя, скорее всего, подстрекли на это Оми и Коджи, верно? Можешь разыгрывать сцены сколько хочешь, но избавь меня от этого.
Это всё, что Ёи могла вытерпеть.

Даже проливая перед ним слезы, она не могла позволить ему услышать её рыдания.
И она побежала, задыхаясь, от этого двора, где стоял Фуминори, холодно улыбавшийся ей вслед.
Оми была первой, кто заметил Ёи и Фуминори, идущих во двор. Не решаясь вмешиваться, но и не желая оставлять их одних, Коджи и Оми наблюдали всё, стоя в тени.
- Этот ублюдок...
Наплевав на последствия, Оми хотелось выпрыгнуть и двинуть Фуминори по роже.
Зная её нрав, Коджи крепко держал её за рукав. Если бы не держал, она бы, скорее всего так и сделала.
Фуминори ушел следом за Ёи. Коджи тяжко вздохнул, стоя в пустом дворе, но горечь в его горле не исчезла.
- Что с ним творится...
Даже для Коджи, поведение Фуминори по отношению к Ёи было непростительно. И все же первое что он почувствовал - замешательство.
Коджи и Фуминори - старые друзья, знакомые со школы. Насколько Коджи его знал, Фуминори никогда не был таким.
Авария, несомненно, изменила его.
- Коджи, ты просто так это оставишь?
- Мне бы не хотелось, но что мы можем сделать?
- Что-нибудь получше, чем подсматривать! - выкрикнула Оми, определенно разъяренная. - Я не успокоюсь, пока не поговорю с ним по душам.
- Цукубе от этого не станет легче.
- Ну, во всяком случае, мне станет!
Ёи и Оми - лучшие подруги, прямо как Коджи и Фуминори, и именно отношения между Коджи и Оми свели Фуминори и Ёи вместе.
- Я иду поговорить с ним. Сама. Тебе не нужно идти со мной.
- Ты серьезно?
- Ты позаботься о Ёи. Ей наверняка очень плохо. Когда она закончит плакать, ей нужен будет кто-нибудь, кто будет добр с ней.
- Стой, а нам не следует поменяться ролями? Ты же меня знаешь - если я попробую успокоить её, сделаю только хуже.
- ...Да, тут ты прав. Но постарайся не довести до этого.
Закончив разговор, пока настроение Оми не ухудшилось еще сильнее, Коджи направился на поиски Ёи.


* * *


Чувствую себя ужасно, жалко - но всё же мне легче.
Я, наконец, пересек черту.
Я знал, что рано или поздно это произойдет. Перестав чувствовать что-либо кроме отвращения к другим людям, у меня не было шанса сохранить отношения, которые были до аварии.
Сегодняшнее происшествие наверняка станет известно Коджи и Оми, и все решат, что Сакисака Фуминори сильно изменился в характере. Честно говоря, мне уже все равно. По крайней мере, я не буду этого отрицать. Нужно только не вести себя более странно, чем я уже.
Если это создаст пропасть между мной и остальными, хорошо. Я сыт ими, сующими нос в мою жизнь. Будто им все равно, что одно их присутствие заставляет мой желудок выворачиваться наизнанку.
Я боялся их до сих пор, но сегодня Я внушил страх им. С одной стороны, думать об этом приятно... Но я всё же немного жалею о том, что произошло.
Та, кого я только что прогнал от себя с помощью словесного эквивалента атомной бомбы, была моим другом Ёи. Даже если мои чувства этому не верят, разум принимает эту теорию. У меня нет ничего против самой Ёи, и я не хотел ранить её. Возможно, мне следовало просто продолжать избегать разговора с ней. Ёи.. Она была привлекательной девушкой, и я определенно не думал о ней плохо. Впрочем, мне надоели Коджи и Оми, пытающиеся свести нас вместе для развлечения. Было ощущение, что мною играют, а Ёи, казалось, совершенно не замечала, что танцует под их дудку. Её недогадливость раздражала.
Проще говоря, я знал, что ни у кого из них не было плохих намерений. Если повседневные отношения с Ёи сомкнут наш круг вместе, я был готов пойти на этот компромисс.
Теперь же, в моём сердце нет места терпению, необходимому, чтобы просто плыть по течению. Если обычный разговор - невыносимое испытание, как можно ожидать от меня проявлений доброты?
Эти размышления оставили меня без сил. Я хочу вернуться к Сайе как можно скорее, но мысли о тесных поездах и переполненных улицах между мной и домом наносили удар по моей воле.
Заметив ближайшую скамейку, я сел и закрыл глаз. Я ничего не могу поделать с вонью или шумом, но, во всяком случае, я могу заставить свои нервы немного успокоиться.



* * *


Когда я пришел в сознание в палате Токийского медицинского университета, мир был так же тёмен, как сейчас. Ко мне не вернулось зрение, хотя мои глаза и глазные нервы были в порядке. Должно быть, это было последствием аварии.
Слепота была шоком, но сейчас я знаю, что мои страдания были пустяком. В конце-концов, мои слух, осязание, вкус, и обоняние были в порядке.
Настоящая трагедия произошла, когда зрение вернулось.
Небольшой удачей было то, что я узнал о деталях ужасного инцидента и перенесенной мной операции еще когда был слеп.
Сначала я запаниковал, увидев кошмарный госпиталь и чудовищных докторов и медсестер, но вскоре начал догадываться о причине.
Меня успокаивали мысли о том, что бы со мной было, если бы зрение вернулось одновременно с сознанием. Внезапное пробуждение в месте, более всего похожем на Ад - я бы без сомнения тут же сошел с ума.
Вскоре моё расстройство распространилось на осязание, вкус и нюх. В системе человеческого восприятия, зрение гораздо сильнее, чем любое из остальных чувств.
Вкус моей еды, ощущение простыней подо мной, аромат свежих цветов, стоящих рядом - всё стало таким же отвратительным, каким и должно было быть, исходя из того, что я видел.
Вскоре, когда даже голоса докторов перестали быть похожими на человеческие, я решил убить себя. Мне ни на секунду не казалось возможным, что я смогу жить в этом мире.
По крайней мере, пока я не встретил Сайю.
Однажды ночью, пытаясь придумать безболезненный способ уйти из жизни, я обнаружил что засыпаю. Дрейфуя между кошмарами моих снов, и кошмаром реальности, я не заметил, как она вошла в палату.
Внезапно я увидел лицо, с любопытством разглядывающее меня, стоя около кровати.
Лицо не было покрыто гноем, слизью, или червями. У него были гладкие белые щеки, круглые глаза и милый маленький нос... всё то, что я уже не ожидал увидеть снова. Это было лицо девочки, несомненно, человека, и положительно сияющего красотой.

"Ахх!" - восхищенно вздохнул я, наслаждаясь первым покоем и удовольствием, с тех пор как ко мне вернулось зрение.
Она явно не ожидала такой реакции.
"Ты меня не боишься?"
Посмотрев на часы, я увидел, что сейчас ровно три утра, неподходящее время для девочки, что бы шляться по госпиталю. Даже кто-нибудь без воображения наверняка принял бы её за приведение.
Меня же, впрочем, не волновало - приведение она или нет. В любом случае, она была даром божьим.
"Кто ты? Почему ты здесь?"
"Я Сайя. Я ищу своего папу"
Я сделал вывод, что она - дочь одной из ночных медсестер или другого пациента. Это было необычно, но не невозможно.
"Ты не боишься? Так не интересно…"
"Стой!" - закричал я, отчаянно пытаясь удержать её. Она не повернулась ко мне, и я понял, что не знаю, что делать дальше.
"Ну?"
Её глаза увлекали меня в их глубину, исцеляя мою душу в самом её основании. Через белое облако, окутавшее мой разум, я попытался создать связное предложение.
"...Мне не следует этого делать, но я могу попросить только тебя..."
Не беспокоясь больше об уместности, я позволил словам литься из моего рта.
"Ты позволишь... подержать тебя за руку?"
Сначала Сайя смотрела с недоумением, но потом улыбнулась, словно нашла новую игрушку. Её улыбка была как солнце.
"Ты странный" - сказала она, протягивая свою тонкую белую руку. "Никто никогда не просил меня ни о чем таком"
Аккуратно, словно ловя снежинки руками, я положил свою ладонь на её.
Я мог ясно чувствовать её человеческое тепло и мягкость её изящных пальцев. Она была здесь.
"Это первый раз за пол-месяца, когда я прикасаюсь к кому-то и... ощущаю его как человека"
".....?"
"Я не могу не к кому прикасаться. Была авария, и как последствие... я не могу видеть людей - людьми"
"Хмм... как загадочно…"
"Ты интересный" - сказала она, нежно смыкая свои пальцы вокруг моих. - "Я могу придти завтра ночью?"
"Да, конечно! Но... для тебя это… нормально?"
"Конечно. Ночь принадлежит мне"
И так наши ночные рандеву начались.
Сайя приходила ко мне в палату каждую ночь в три утра, умело избегая дежурной медсестры. Я был изумлен, узнав, что она живет, прячась в госпитале.
"Он такой большой, что у меня никогда не закончатся укрытия" сказала она, отвечая на моё удивление беззаботной улыбкой.
Она рассказала, что жила в подвальных помещениях госпиталя вместе с отцом - доктором, работающим в госпитале, но однажды он перестал приходить домой, и она осталась одна.
Устав его ждать, Сайя решила спрятаться в госпитале, где она и жила около двух месяцев, ища своего родственника.
"Тебе не нужно ходить в школу?"
"Нет, папа научил меня всему, что мне нужно знать. Между прочим, я очень умная"
Она была странной девочкой. Выглядя и говоря, как невинное дитя, она в то же время могла прятаться от взрослых и прокармливать себя. Вероятно, здравый смысл у неё отсутствовал в силу возраста, но острый интеллект и глубокие знания, которые она периодически являла, были совсем не детскими.
Но такие мелочи меня мало волновали. Для меня, Сайя была единственным человеком, в сошедшем с ума мире. Её существование значило куда больше, чем общественные стандарты.
"Здесь не опасно? Ты не думала, что тебя могут найти?"
"Нет, никогда. Мне не нужно беспокоиться о поиске пищи, и тут гораздо веселее, чем сидеть одной дома"
"Я смотрю в дела больных, и ищу тех, у кого проблемы с головой" - продолжала Сайя, лукаво улыбаясь. - "Иногда я прячусь в их палатах поздно ночью и пугаю их. Даже если они поднимут большой шум, им никто не верит. Все принимают это за дурной сон"

Её признание напомнило мне, что госпиталь был известен своими историями о призраках. Кто мог представить, что по больничным коридорам на самом деле шатается настоящая девочка?
"Значит, ты поэтому вошла ко мне?"
"Да. Извини. Ты злишься?"
Хотя её выходки не были похвальны, я не мог заставить себя выговаривать ей за то, что свело нас вместе.
"Тебе больше не стоит этого делать. Будешь вместо этого приходить ко мне по ночам?"
"Да! Мне так даже веселее!"

Большими усилиями, мне удалось скрыть своё расстройство.
Было кристально ясно, что доктора не смогут излечить меня, и тот факт, что я только что прошел всё еще тестирующееся лечение, заставлял меня быть еще более осторожным. Сколько еще интереса проявят доктора к пациенту, испытывающему столь необычный побочный эффект? Как медицинскому студенту, мне было очень легко представить безразличность исследователей. Во имя своего достоинства, я не должен стать жалкой морской свинкой. И так я начал скрывать свой каждодневный стресс и отвращение за маской нормальности, убеждая докторов, что все проявления стресса были результатом госпитализации.
Сайя была моей поддержкой. Ожидание её ночных визитов было единственным, что давало мне силы терпеть каждодневную пытку. Надежда - великая сила. С лечением от моей тайной медсестры, я восстанавливался со скоростью, приводившей докторов в изумление.
В последнюю ночь перед выпиской, я собрал всю свою храбрость и спросил её - "Ты собираешься остаться в этом госпитале навсегда?"
"Да. Я не смогла ничего узнать о папе, но мне больше некуда идти. Думаю, я останусь тут, пока могу прятаться"
Другими словами, у нее не было причин оставаться.
Я решил рискнуть, смущенно спросив - "Почему не... остаться у меня дома?"
"Э?"
"Моей семьи больше нет, так что у меня куча свободных комнат. Тебе не придется прятаться"
"Хочешь… что бы я жила с тобой?"
Мне не хватало храбрости спросить, что она об этом думает, поэтому я поспешно предложил сделку.
"В обмен, я помогу тебе найти твоего отца! Я обязательно найду его!"
"......Я думаю, это будет сложно" - сказала Сайя слегка смущенно. "Папа наверняка сделал что-то плохое, и вынужден был покинуть госпиталь. Нельзя привлекать полицию. Ты должен быть скрытен, насколько это возможно"
"Я сделаю всё возможное!"
Не в силах сдерживать себя, я, наконец, сказал правду.
"Я не хочу терять тебя"
Сначала она выглядела смущенно, но, подумав, сказала - "...Дай мне немного подумать"
Сказав это, она вышла из моей палаты.
В день выписки, я заставил себя улыбнуться, принимая отвратительный, дурно пахнущий праздничный букет.
Куски мяса, называющие себя Коджи, Ёи и Оми, пришли забрать меня. Они много раз приходили проведать меня, но мне не стало легче видеть своих друзей, столь ужасно изменившимися.
Мои внезапные слёзы отчаяния вызвали подозрения, но я поспешил назвать их слезами радости.
Пока мы шли к машине Коджи через коридоры, приемную и парковку, я отчаянно шарил глазами по гротескному миру вокруг и искал Сайю. Но её нигде не было.
В последнем проблеске надежды я смотрел в окно машины на госпиталь, исчезающий вдали.
Но Сайя не появилась.

После того как Коджи и остальные высадили меня перед домом, в котором я вырос, мне открылась другая сторона этого места.
Я никогда не переезжал, прожив всю жизнь в этом доме. У меня не было другого места, которое я мог бы так назвать, но теперь всё беспощадно изменилось.
Идя через ворота к двери, я смотрел на сад и деревья. С этим местом связаны многие мои детские воспоминания, и я чувствовал, что их осквернили сплетенные гниющие фигуры вокруг.
В доме не осталось ничего знакомого, ничего, пробудившего бы нежные воспоминания. То, что я когда-то называл домом, теперь было совсем другим миром.
"....У меня нет дома" - прошептал я с улыбкой жалости к самому себе.

Поднявшись на второй этаж, я обнаружил свою комнату практически неузнаваемой.
А на кровати, сжавшись, как брошенный котёнок, сидела Сайя.
Пока я шокировано застыл на пороге, она смущенно подняла на меня глаза, и тихим, слабым голосом произнесла - "Я правда... могу остаться?".
Я ответил, сжав её в своих руках - крепко держа, чтобы она не исчезла.
Сайя не сопротивлялась.



* * *


Добравшись до дома Сакисаки, Оми набрала воздуха в грудь, что бы успокоить нервы.
Разумеется, её гнев не угас, но она понимала, что такая злость, когда она даже не могла сказать, зачем пришла, ей не поможет.
Ожидая ответа интеркома, она осмотрелась. Хотя Оми обычно не колышет, как ухаживают за своими дворами другие люди, это было чересчур.
Трава беспорядочно росла тут и там, а кругом валялись кучи опавших листьев. Всё выглядело не просто неухожено - это походило на нетронутые руины.
Всё еще было светло, но каждое окно было наглухо закрыто ставнями. Оми догадывалась, что их закрыли не только что - скорее они были закрыты с самого утра.
Что за жизнь он ведет? Даже если у него больше нет семьи, такая неряшливость - это слишком.
И это только её воображение, или что-то пахнет, как протухшее мясо? Ведь этот запах идет не со двора, верно?
Ответа всё еще не было, так что она снова нажала на кнопку, и еще, и еще. Наконец, после десяти минут насилия над звонком, Оми потеряла терпение и открыла крышку интеркома. Как она и ожидала, питание было отсоединено.
Быть может, Фуминори скорее не хочет быть побеспокоенным доставкой газет или торгашами, а не редкими гостями, но, в любом случае, Оми не интересовала его мотивация. Ведомая гневом, разожженным тем, что она может назвать только неуважением к окружающим, она с силой толкнула ворота, и прошла через двор к парадной двери.
Поминая интерком, она сомневалась, что Фуминори ответит на стук, так что Оми решила просто открыть дверь и войти, крича на весь дом. Ну а если дверь закрыта, ей просто придется....
К её удивлению, дверная ручка легко повернулась в её руке.
Её ноздри тут же были атакованы тошнотворным запахом.
- ........Э? Ч-что это?....
Пока Оми стояла, окаменев, звоночек над дверью огласил дом громким звоном, вероятно предупреждая Фуминори о вторжении.



Оми не могла поверить, что голос, который она только что слышала, доносился из комнаты в конце коридора. Он был явно нечеловеческим, но его интонации были слишком сложными, что бы принадлежать животному.
- Здесь кто-то есть?
Ответа не было. Вместо этого, она услышала хлюпающий звук чего-то мягкого и мокрого, шлепающего в глубине дома.
Затруднившись представить реалистичный образ источника звуков, Оми затаив дыхание таращилась в темноту коридора. Внутри никого нет... нет даже обуви Фуминори, что означает, что он всё еще где-то снаружи.
Если Фуминори нет дома, тут должно быть пусто.
Тогда что это был за звук только что?
Её гнев исчез, будто его и не было. Оставив дверь открытой, чтобы колокольчик не звенел, Оми направилась вглубь коридора.
Пол скрипел, еще сильнее действуя ей на нервы. Оми сама не знала, почему крадется как вор, но что-то говорило ей не производить шума.
Запах внутри дома был невыносимо сильнее, чем снаружи. Пахло так, будто кто-то оставил гнить кучу рыбьих потрохов. На кухне осталась испорченная еда? Еще Оми услышала слабый звук, доносящийся откуда-то спереди.
Аккуратно ступая по скрипящим половицам, Оми шла к концу коридора. По обеим сторонам она обнаружила комнаты - одна светлая, и одна темная - и решила осмотреть светлую.
Это была кухня, освещенная, должно быть, единственным в доме незакрытым окном.
Звук, который она слышала, был звуком кипящей кастрюли. Рядом лежали разделочная доска, большой нож, и наполовину нарезанные морковки. Совершенно нормальная домашняя картина, освещенная садящимся солнцем, окрасившим всё в цвет перезрелого, гниющего фрукта.
Конечно, что-то ужасно неправильно. Кто здесь готовил? И куда он делся?
- Здесь кто-нибудь есть? - позвала Оми, тут же пожалев об этом - её голос дрожал.
Её слова тщетно прокатились эхом по пустому дому, и она почувствовала себя глупой и беззащитной.
Неожиданно она почувствовала что-то холодное, просачивающееся сквозь её чулки.
Она неуверенно нагнулась, что бы потрогать свою ногу - пальцы вернулись к ней, покрытые густой, бледно-зеленой слизью.
Слизь была похожа на гнилую воду из бочки, набитой водорослями и мертвой рыбой, и весь пол был покрыт ею. Это должно было быть источником вони.
Посмотрев туда, откуда она пришла, Оми обнаружила, что место, где она стоит, не проглядывается со входа в дом. Странный голос и те звуки чьего-то передвижения должны были исходить из кухни.
.......Следующая комната должна быть гостиной. Как она и ожидала, видя закрытые ставни окон, внутри было совершенно темно.
Оми хотела только одного - развернуться и уйти из этого дома, но это означало её капитуляцию перед тьмой этой комнаты - а этого она не могла себе позволить.
Движимая скорее иррациональным импульсом, чем какой-то причиной, Оми вошла в гостиную.
Было слишком темно, что бы различить хоть что-нибудь, а запах был хуже, чем когда-либо.
Она вытянула руку вдоль стены, ища выключатель. Найдя его гораздо быстрее, чем ожидала, Оми щелкнула им, как последней надеждой.
Цвета. Так много цветов.
Фиолетовый, коричневый, красный, желтый - эти цвета, и куча других, которые невозможно описать, объединились в сводящем с ума хороводе, покрывая каждый дюйм стен, пола, окон, и потолка.
Как будто безумный художник прошел по комнате, с фанатичным упорством закрашивая всё на своем пути, не оставляя ни малейшего кусочка нетронутым. Цвета говорили всё, что могли о его ненависти, жестокости, и безумии.
Ноги Оми подкосились от шока, заставляя её осесть на пол. Слизь, покрывавшая пол, сразу же пропитала её джинсы, холодными иголочками впиваясь в её ноги, промежность, и....
Её шею.
Её рука метнулась к шее, где была встречена очередной кляксой холодной слизи.
Это над ней. Что-то капает ей на голову.
Приняв, должно быть, худшее решение за свою жизнь, Оми посмотрела наверх.
Существо свисало с потолка, в нескольких мгновениях от прыжка на свою добычу - она видела его во всех деталях.
Её рот и нос были запечатаны прежде, чем она смогла закричать, а живот был открыт для чего-то, желающего добраться до её внутренностей.
Безумие охватило Оми раньше, чем она почувствовала всё это.



* * *


Стиснув зубы, я решил поехать на поезде, но народу в час-пик было так много, что мне пришлось выйти на полпути и пойти пешком.
Я вернулся довольно поздно. Надеюсь, Сайя не волновалась. И не зла на меня.
Войдя во двор, я увидел, что входная дверь оставлена широко открытой.
Свет из гостиной освещал часть коридора, и оттуда доносился звук, похожий на причмокивание губами. И... в воздухе витал странный запах.
Это Сайя? Я хотел позвать её, но вместо этого решил войти, не издавая шума.
Что-то тут странно пахнет, но не так уж мерзко. Аромат довольно мягок и напоминает мне волосы Сайи.
Увиденное в гостиной сперва удивило меня. Пол был покрыт чем-то вроде травы - вероятно, источником аромата - а вокруг валялись круглые желтые фрукты, большие и маленькие.
"Сайя?"
"Ах!.."
Сайя повернулась ко мне. Её глаза были широко раскрыты от удивления. Затем она смущенно отвернулась, как ребенок, пойманный на шалости.
"Что ты ешь?"
"Это, эм, ну.." - она заикалась так растерянно, что мне стало её жалко.
Вспомнив, что она никогда не ела передо мной, я понял, что она, должно быть, сильно смущена. Внезапно я почувствовал, что сделал что-то ужасное.
"Можно мне один?"
Я поднял ближайший фрукт и отправил его в рот, игнорируя попытку Сайи остановить меня. Фрукт был странным на ощупь. Он был мягким и гибким, как персик или киви. Когда я впился в него зубами, терпкий, насыщенный сок заполнил мой рот, сочетаясь с резким, сильным запахом. Ничего подобного я никогда не пробовал.
"Как ты это приготовила? Ты использовала какие-то приправы?"
"Это было не так уж сложно... Я просто разделила их, а потом подогрела немного, чтобы было проще есть. Они ведь сырые"
"Оу"
Я подобрал другой плод, этот состоял из фруктовой мякоти, окружающей твердую сердцевину. Откусив кусок, я обнаружил, что у него такой же вкус, как у предыдущего.
"Эй, ты в порядке? Это..."
"Да, даже я могу это есть. Честно говоря, это вкусно!"
"Правда?"
Сначала, Сайя выглядела ошеломленной, потом она начала радостно смеяться.
"Ага! Так вот что тебе нравится! Я такая глупая со всеми этими попытками"
"Ты всегда это ешь, Сайя?"
"Да, хотя мне уже давно не попадались такие большие. Обычно я ловлю их в ближайшем парке"
Недалеко отсюда есть впечатляющий заповедник. Я никогда не слышал, что там растут такие фрукты, но... ну конечно. Они только кажутся мне фруктами - на самом деле это что-то другое.
"Прости, я уже съела самое вкусное."
"Ничего. Всегда есть другой раз. Ведь теперь мы можем есть вместе."
"Да!"
Сайя выглядела счастливой. Конечно, я тоже был счастлив. Есть с кем-то гораздо веселее, чем в одиночестве, и даже еда становится вкуснее.
"Еще много осталось, и они будут свежими еще два или три дня. Хотя так вкусно уже не будет"
"Тогда нам лучше убрать их"
Складывая маленькие фрукты в морозилку, а большие в кастрюли и миски, Сайя и я поместили оставшуюся еду в холодильник. Мысли о завтрашнем завтраке наполняли меня радостью.
Вместе с Сайей, я ощущал, что радость жизни начинает возвращаться ко мне. Мало по малу.
Сайя поможет мне. С ней, я могу жить дальше.


* * *




Странные вещи начали происходить в нашем госпитале примерно с конца прошлой весны.
Много раз пациенты просыпались среди ночи с криками. Все они говорили, что видели нечто невероятно ужасное в своих снах, и многим из них приходилось давать успокоительное, прежде чем они смогли уснуть опять. Из-за этих случаев, некоторых пациентов перевели в другие госпитали.
Самым странным было то, что все пациенты видели один и тот же сон - сон о каком-то жутко отвратительном монстре, стоящем около их постели, и смотрящем на них сверху-вниз...
Но самое странное начало происходить позже.
Вокруг госпиталя было много бродячих кошек, питающихся объедками студентов.
Однажды кошки начали исчезать. Было похоже, что их кто-то полностью истребил. А потом люди перестали выгуливать своих собак поблизости. Судя по слухам, собаки отказывались подходить к университету.
Вскоре, в госпитале начали пропадать вещи.
Органы, если быть точным.
Некоторые люди чуть не потеряли из-за этого работу. И случилось это не два или три раза. От студентов старались скрыть эти происшествия, но мы слышали, что всё было куда хуже.
Люди начали распространять слухи о том, что в госпитале кто-то живет.
Уборщики обнаруживали странный беспорядок, который мог появиться только глубокой ночью: следы чего-то, ползшего по коридору, или странные пятна на стенах, оставленные чем-то, капавшим с потолка.
Многие ночные медсестры рассказывали о странных звуках в те дни, когда пациенты кричали о кошмарах.
Есть одна история, которую никогда не упоминают в стенах госпиталя.
Однажды, отдел акушерства совершенно сошел с ума. Среди ночи пропал новорожденный.
Если это было правдой, явилась бы полиция, и это было бы во всех новостях, но говорят, что большие шишки решили уладить дело по-тихому. Разумеется, это только слухи.
Эти странные случаи внезапно прекратились к концу лета.
Теперь почти не было жалоб от пациентов, и кошки вернулись на территорию госпиталя. Но всё же, что происходило в госпитале тем летом? Даже сейчас, одна мысль об этом заставляет меня дрожать…



* * *


Уже третий день они не могли связаться с Оми.
Не было никаких следов того, что она вернулась к себе в квартиру, и даже её семья ничего не знает. Её родители уже заполнили рапорт о пропавшем без вести.
- Ну, ты её знаешь. Она наверняка где-нибудь появится, как будто ничего не произошло.
- .....Да, надеюсь... - Ответила Ёи с печальным выражением лица. Конечно, она волновалась за Оми, но инцидент с Фуминори, произошедший три дня назад, всё еще тяготил её.
С тех пор она не видела Фуминори, а он не делал никаких попыток встретиться с ними. За столом кафетерия собирались четыре человека, но теперь тут были только двое.
- Эй, Тоно-кун, давай подумаем. Есть какие-нибудь места, куда могла отправиться Оми-тян?
- Нет..., - ответил Коджи уклончиво, - Я уже все их проверил.
Конечно, это ложь. Коджи знал, куда собиралась направиться Оми тем вечером, но ему не хотелось упоминать Фуминори перед Ёи.
Их неловкое молчание было милосердно прервано звонком, сигнализировавшим о начале следующего урока.
- Ну, мне нужно идти.
- .....Угу.
Если Коджи не ошибается, Ёи тоже нужно идти на урок, но она продолжала сидеть, как в трансе.
Не найдя что сказать, он неохотно вышел из кафетерия.
Исчезновение Оми и депрессия Ёи волновали Коджи, и обе проблемы вели к одному и тому же месту.
Какого черта Фуминори делает........?
Когда Оми пропала, первой мыслью Коджи было расспросить Фуминори. В конце-концов, последний раз, когда он видел Оми, она собиралась нагрянуть к нему, что бы поделиться своим видением проблемы.
Фуминори ответил прямым, недвусмысленным отказом, и вёл себя так, словно не имеет ни малейшей идеи, почему Оми могла явиться к нему домой. Возможно, это было правдой, поскольку он не знал, что Оми и Коджи видели, как он довел Ёи до слез.
Во-первых, дошла ли Оми до дома Фуминори? Эмоции обуревали её, когда она уходила, и она вполне могла успокоиться, и передумать на пол-пути. Или, может быть, она попала в неприятности по дороге?
Коджи заключил - или, скорее, убедил себя - что одна из этих возможностей была правдой, подсознательно отрицая оставшийся вариант. Другими словами, возможность, что Фуминори лгал; что он встретил Оми, и связан с её исчезновением.
Когда его допрашивала полиция, Коджи рассказал о пути Оми вплоть до района и железнодорожной станции, отмечая, что понятия не имеет, куда она собиралась направиться после этого.
Конечно, он хотел помочь в поисках, но он знал, что Оми не добралась до дома Фуминори. Ведь тот сам так сказал, верно? В таком случае, он рассказал полиции всё, что им нужно знать. Не желая приплетать всё еще слабого Фуминори, он заставил себя принять эту хрупкую логику.
Но теперь, конфликт возник внутри Коджи без его ведома, и лишь нечеткие подозрения против Фуминори циркулировали у него в голове.



* * *


"Извините, Сакисака-кун" - позвал голос, от которого волосы вставали дыбом, когда я собирался пройти через свои ворота.
Превозмогая дрожь, я нацепил фальшивую улыбку и повернулся к корчащейся массе тухлого мяса, что уставилась на меня выпуклыми глазами.
- Доброе утро, Сакисака-сан. Вы только что пришли?
- Да, только что...
Ах да; это мой сосед - Сузуми. Средних лет художник - я полагаю - который проводит всё время дома, пока его жена работает.
Я нечасто с ним общался, так почему же он внезапно заговорил со мной?
- Привыкли жить один?
- Да... спасибо что волнуетесь.
- ....Это должно быть очень сложно, но вы еще молоды. Вы должны хорошо потрудиться, что бы двигаться вперед.
- Да...
Что это? Он остановил меня только что бы прочитать лекцию?
- В таком большом доме, должно быть, сложно следить за всем одному.
- Да, полагаю, это довольно сложно.
- Почему бы вам не нанять смотрителя? У вашего отца его не было?
- Да, но я всё еще студент, и мои финансы ограничены. Такие траты будут...
- Понимаю...
Мясное чудовище угрожающе колыхалось, как будто хотело еще что-то сказать. Один взгляд на это подводит меня к грани.
- Все-таки, вы не думаете, что стоит хотя бы следить за двором? Я буду рад помочь.
- Нет, спасибо. Я сам справлюсь.
....Теперь я понял. Он волнуется, что неприглядный вид моего дома рушит красоту его собственного. Чертов сноб.
Озарившись символической улыбкой, я поспешил укрыться в безопасности своего дома.
Я чувствовал, как глаза Сузуми буравят мою спину весь путь до двери.
Почему бы всем не перестать вмешиваться в мою жизнь?! Я хочу найти место, свободное от других людей - место, где я смогу жить вместе с Сайей.

Сузуми Йоске с досадой вздохнул, наблюдая за соседским парнем, спешащим к себе домой. Что с ним творится? Даже во время разговора, он продолжал отводить глаза, как будто видел что-то ужасное.
Разве старший сын семьи Сакисака всегда был таким неприятным молодым человеком? Нет, конечно, нет. Когда его родители были живы, он был нормальным, слегка интровертным, но вполне нормальным парнем.
Неумение жить в одиночестве, должно быть, стало для него стрессом. Если это будет продолжаться, он может тронуться.
........Или уже поздно? - Думал Йоске, устало смотря на двор Сакисаки.

Даже во время ужина, Йоске не мог выбросить соседский дом из своей головы.
- В чем дело, дорогой? Ты выглядишь так, словно тебя что-то беспокоит.
- Да... Я встретил соседского парня.
- Соседского - ты имеешь в виду Фуминори?, - спросила семилетняя дочь Йоске, сидевшая на столом на маленьком стульчике, и размазывавшая остатки каши по тарелке.
- Да. Я говорил с ним об этом дворе.
- Этот двор... - вздохнула жена Йоске - симпатичная девушка средних лет, одетая в светлый костюм, - Хотелось бы, что бы он хотя бы избавился от запаха.

Вонь, доносившаяся из дома Сакисаки росла с каждым днем, и терпение семьи Сузуми было на грани.
- Может там мертвая кошка в кустах, или еще что-нибудь такое? Он наверняка должен был заметить запах, исходящий от его собственного двора.
- Он ведь не мог оставить на улице мусор, правда?
- Нет, теперь я этого не оставлю. Кто знает, чем он там занимается целыми днями, за закрытыми ставнями. Что за жизнь он ведет?
- Этот дядя сошел с ума?
- Эй, Хироми, ты не должна так говорить.
- Если честно, наблюдая за ним, мне приходит в голову, нет ли у него паранойи или еще чего.
- .......Он будет в порядке?
- Если он не признает это и не отправится к доктору, кто знает...