Ты немного знала русский, я совсем не знаю французский. Мы много гуляли, по дворам, мимо серых коробок многоэтажек, подальше от шумных улиц.  Я просил тебя рассказать о Франции, о родном Париже – я просил рассказывать это на твоем родном языке - ты рассказывала, рассказывала с упоением,  и я, не зная его, все равно понимал тебя. Я плыл в твоем рассказе, больше похожем на песню о любви, я растворялся в твоем голосе, больше похожем на тонкие переливы флейты, я слушал иноземные слова, принимая их, как родные…

Моя родная, любимая парижанка. Тоненькая, стройная, беззащитная  как бы. Почему так щемит в груди, когда я смотрю в твои (штамп, но…) большие глубокие бездонные изумрудные глаза? Неужели наслаждения твоим взглядом может быть больше, чем я могу в себя вместить? Взгляд таинственный  - парадоксальный: невинный и лукавый, нежный и страстный, грустный и веселый. О, Этель! Как ты сочетаешь все это одновременно?! Сколько мужчин еще сгорят, сраженные этим моментом – глаза в глаза, впервые?

 Да теперь я уже знаю, что нам пришлось расстаться, но я не знаю, встречу ли я тебя еще…

 Ты слушала меня, чуть склонив голову, смотря то на меня, то вниз, думая о чем-то… я даже не знаю слышала ли ты меня, я даже не помню что я тебе рассказывал. Легкая улыбка касалась твоих губ, скорей, даже не сама улыбка, а намек на нее… Душа моя летела над нами, она не помешалась внутри, она была наполнена мной, тобой, нами вместе…

 Ветер озорник играл непослушной прядью твоих черных, как смоль, волос - ты вскидывала голову, убирая ее с лица. Я запоминал каждое движение, каждый твой жест – впитывал как губка. Я еще не знал тогда, что ты исчезнешь, но, наверно, предчувствие…

 ……..

 Сон ярче яви.

 Я не верю в вещие сны. Но я и не могу «выцепить» в памяти причину, почему ты мне приснилась. Кто ты, придешь ли ты ко мне, прикоснусь ли я еще к твоим губам своими?

Я буду ждать тебя, моя Этель!