Часть 1 - тут
Благодарю всех, кто откоменнтировал первую часть.
Также жду комментариев с вариантами сюжета, поправками в тексте и просто оценками.
Вторая часть - это "заключение вступления" - третья - начало развитие основного сюжета
Третья часть также будет опубликована тут - в ЖЖ, после чего публикация переместится на мой сайт, а здесь для группы читателей, которые выразили интерес будет даваться ссылка на его продолжение.
Район. часть 2. v.01
В жаркий июльский день большой соблазн для разного рода личностей помимо нас залезть в тенёк и насладиться тишиной и прохладой. Потому на месте дежурили Саныч с Вовкой. Два местных забулдыги, которые вряд ли могли кого-то прогнать, но своим видом вносили такую дисгармонию окружающему уюту, что место гарантировано, оставалось только за ними. С ними же была простая и необременительная договорённость: они сидят, сколько могут высидеть, что не сложно, но как только туда идём мы, они уходят. С них банка пива, можно пустая, либо недопитая, а с нас в ближайшем ларьке две и бутылка «беленькой». На наш взгляд, для нашей ситуации – очень удобной. На их взгляд, для их жизни – очень приятно. Потому, когда мы подошли, они, безропотно кивнув, отвалили в сторону, добавив нам половину очка к статусу и пустую банку из-под пива на столе.
Столик, деревянный на ещё крепких четырёх ножках, сохранился здесь с тех самых времён, когда мы все бегали в школу. Его ножки были вкопаны настолько глубоко, что, не смотря на уйму осознанных и неосознанных попыток его завалить ни одна из них не увенчалась удачей. Поверхность толстенных досок была испещрена обычными надписями, которые оставляют после себя мальчишке в пертурбационном периоде. Боковины хранили следы насечек с тех случаев, когда память о себе оставить хотелось, а что именно написать в голову так и не пришло. Не стол, а свидетель поколений. Один раз чудики, которые пришли к нам на разговор настолько были на взводе, что при простреле банки Палычем с перепуга решили опрокинуть стол, сделав из него укрытие. Резкие оказались. Обоих увезли с грыжей в нашу больничку. Мы их навестили позже, расставили все точки, и тире где надо было. Непонимания не возникло. Потом, после разруливания ситуации, постоянно вспоминали их красные, натужные лица, когда они, как в вестерне, пытались лихим рывком опрокинуть наш стол и ржали в полный голос.
В этот раз Саныч оставил после себя почти полбанки «семёрки», о чём говорило то, что банка не лежала на столе и не была помята, а уверенно и гордо возвышалась над осколками костей сушёной воблы. Пока приезжие обходили за Лёшкой стол, я спокойно уселся за него спиной к дому. Манёвр был тоже отработан: Лёшка не прыгает первым на скамейку, чтобы не дать посторонним случайно занять те места, которые выгодны нам, а делает вид, что обходит стол, идя дальше, после чего поворачивая вокруг стола, просто занимает место рядом со мной, оставляя свободной только скамейку напротив. Просто и изящно. По крайней мере, для районного масштаба. Мы и не рассчитывали, что к нам Штирлиц приедет. Излишки самомнения обычно выветриваются после первого артобстрела. Недостаток компенсируется после первой отражённой атаки. Война – это вообще уникальное лекарство от всех болезней психики. Просто не все знают правила приёма и дозировку этого препарата.
В этот раз всё вышло как по маслу. Недоумённо посмотрев на манёвр, Твен, чуть притормозив, сел на край справа, оказавшись напротив Лёшки. Кирилл же, притормозив раньше, посмотрел на меня и, усмехнувшись, сел рядом. Судя по манёвру, иерархия у них была ещё не утверждена. Скорее всего, ещё не так долго работают вместе, а потому такое наглядное нарушение ранее намеченной субординации. Или же… на самом деле не всё так просто в их главенстве. В это время Лёшка с довольным видом, придвинул к себе банку с пивом и поставил её на край стола, чтобы и глаз не мозолила и из вида не пропадала. ¬¬¬Бросив косой взгляд на банку и окружающий пейзаж, выдав в себе тем самым обычного горожанина, явно неуютно чувствующего себя на природе, Кирилл спросил:
- Может получше место найдётся, хотелось бы соответствовать моменту, так сказать.
- Так ты начни про «момент», а уж там видно будет, какое место ему соответствует – ответствовал я.
- Хорошо, - слегка поджав губы, сказал тот – дело касается брата моего друга. Вот этого самого, – кивнул он в сторону Твена. Его старшего, как я уже сказал, зовут Марк.
В это время в моей голове вертелись и исчезали версии развития событий. Начало разговора натолкнуло меня на мысль о том, что парни приехали искать помощи в своём деле. Скорее всего, касающегося упомянутого брата. Интересно: похитили его или же доят сильно? Сделав внимательное лицо, лишённое в то же время малейших признаков заинтересованности, продолжил слушать речь гостя.
- Так вот, его брат работал над одним коммерческим проектом, касающимся разработок экстремальных туристических маршрутов.
Интересное кино – подумалось мне, - у нас уже деньги дают на такую перспективу, может скоро, как на Западе будет: институты и университеты по изучению свойств зубной щётки и двадцати шести способах её удержания в руке. Из всех видов туризма мной признавался только действительно «экстремальный», на который я потратил два года своей жизни в армии. Но тратить сейчас на него время, когда два года уже пройдены совершенно не хотелось. Все остальные маршруты на мой взгляд – это баловство зажравшихся домоседов, которых прошибает раз в жизни доказать, что они тоже «мужчины». Тем временем, Кирилл продолжал свой монолог:
- Его задачей было минимизировать транспортные расходы и улучшить привлекательность маршрута. Так как он по своей первой специальности физик, то он решил…
Тут произошло нечто неожиданное: то ли из-за неосознанного вчерашнего сушняка, то ли просто по дурости, Твен резким движением хватает банку пива, стоящую на столе и дёргает её на себя. Лёшка, на полном автомате, офонарев от такого бесстыдства бъёт по по ней снизу и… банка, вылетая из руки медленно, как при покадровом воспроизведении, кувыркаясь летит вверх.
В жизни рано или поздно случаются неожиданности. Можно подстраховаться от многого, но от всего – никогда. Хуже когда об этом забываешь. Тогда начинает казаться, что всё «схвачено». Вариант, который шёл сейчас – был на грани предусмотренного. Всё-таки Петрович не дурак, сможет разобраться. Другой вопрос – а дальше что?
Что будет дальше, решилось очень просто и быстро. Грохот выстрела и звон вылетевшего стекла, лишили нас последней надежды вернуть ситуацию в прежнее русло, а кровь, проступившая на шее у Лёшки и Твен, валившийся на спину, закрыв руками окровавленную голову, развеяли остатки иллюзий о хорошем начале дня. Время, которое, вот ещё мгновение назад казалось вязким как кисель и тянулось бесконечно неумолимо и безжалостно раскручивало свой маховик безвозвратности. Тут или впадать в ступор, как Кирилл, застывший с остекленевшими глазами, либо … действовать как учили. Не важно - для чего.
Enter. Перекат через спину со скамейки. Бросок вперёд на землю. Перекат в сторону от места падения. Подъём в присяд, бросок к стене дома. Окно бабы Мани, слева третье. Открыто. Запрыгнул. Пусто. К двери. Замок. Два поворота вправо. Лестница. Лифт. Лестница… Четыре этажа. Взгляд через пролёт. Чисто. Тишина. Бросок через перила. Двери квартир. Палыч в восемнадцатой. Закрыто. Дёрнул. Закрыто. Конец программы. Escape\exit …
Чёрт, неужели сбрендил. Столько лет, столько зим, нормальная семья. Жена. Дети выросли – взрослые уже. Всё ж в порядке. Да, контужен, ранен, воевал, стресс, травмы, пенсия – но не слабак же. Чёрт – чёрт – чёрт…
Размышления на третьей секунде прервал звук открывающегося замка в квартире Палыча. Раз, два. Молнией в голове: «раз и два». Один выстрел. Два попадания. В разные цели. Дробь. Не пуля. Палыч с порога: «не я, Хват… это …». Прыжок к соседней двери. Надо было сразу посмотреть на окно, стало бы понятно, что это не Палыч.
Дед Семён жил один. Давно уже. Он был никому не нужен, да и ему, походу дела тоже никто не надобился. Наша добавка к пенсии в виде продпайка позволяла ему жить особо, не бедствуя, с учётом того, что шиковать он как-то и не привык. Однако его замкнутость и закрытость отталкивала и исключала практически всяческое внеделовое общение. Раз в год он уезжал на пару недель «в леса», как он говорил, поохотится. Всё остальное время сидел дома. Вот и сейчас… он должен быть дома. Потому что больше ни у кого у нас в доме ружья не было.
Дверь была не заперта…
http://d-pankratov.livejournal.com/