Девочка, темный лес. Весьма банальная картина, которая восходит еще ко времнам Красной Шапочки. Неотъемлимым атрибутом этого всеми известного детского ужастика является волк.

В моем лесу волки не водятся. Боюсь, что даже птицы там редкость, не говоря уже о крупных млекопитающих.

 

Итак, этот лес простирается на многие километры и лишь единственная дорога прорезает свой путь между массивными стволами многовековых сосен. Корни этих деревьев пробиваются местами сквозь сухую землю вперемежку с песком и глиной, образуя путаные сети. Дорога тут неровная, все время петляет, подается то вверх, то вниз, а по обочине тянется заросшая мхом колея. С высоты птичего полета кажется, что в ветвях деревьев запуталась тонкая лента и теперь, колеблемая ветром, извивается, прогинается и уносится вдаль. Редкие машины проезжат по ней, оставляя позади прочный столб дыма, который рассеивается лишь через несколько часов. И действительно, лес как будто окружен невидимым куполом. То, что попадает в его пределы обречено на неизбежные изменения. Время тут течет совсем иначе, а пространство растягивается на миллионы километров по трем измирениям. 

Куда же едут эти машины, спросите вы. Их неизменный пункт назначения - город. Город, расположенный в самом центре этого леса по одну сторону от дороги.

Это город, притягивающий своим спокойствием. Здесь не бывает ярких сезонных изменений. Лето всегда засушливое, как в степи, за одним лишь исключением: солнце проникает в город лишь через редкие пространства между листьями многочисленных деревьев, целые сутки здесь царит полумрак. Осень спокойная. Прохладная, но сухая. Зима не многим отличается от осени, разве что иногда земля покрывается легким белым налетом. Впрочим и весной разительных отличий не наблюдается, особенно если жить в этом городе. Света становится чуть больше, дни теплее, но скоро приятная прохлада превращается в невыносимый зной.

Среди густых зарослей кустарника и высоких деревьев с пышными кронами возвышаются однотипные пятиэтажки. Их стены местами потрескались от времени, бежевая краска облупилась и кое-где даже осыпалась, однако это лишь прибавило им органичности. Из общего картиный бытийности и запустения дома ни коим образом не выбиваются. Впрочем есть здесь и детские площадки, и футбольное поле, и школа-самолетик за высокой черной оградой.

На главной площади, вымощенной камнем, все еще стоит усадьба 18 века. Это, вероятно, основная и единственная достопримечательность города. Две необъятные колонны при входе завершаются узорчатыми капителями. Широкая мраморная лестница поднимается вверх к двустворчатым расписным дверям.

Перед усадьбой некогда бил необыкновенной красоты фонтан. Но сейчас канализация под постройкой частично разрушена и только весьма глубокий бассейн с изящными статуями лесных нимф напоминает о былом величи дома князей N. По праздникам на этой площади у фонтана собираются все жители города, играет музыка, раздаются голоса. Однако в обычные дни город будто погружается в сон.

Тем не менее, здесь много детей, подростков и стариков. Последние сидят на лавочках и разговаривают в то время, как молодежь бегает, резвиться. Кто помладше играют в различные игры.

Подростки заняты исключительно своими "взрослыми" делами. Кто-то курит в подворотне, другие же гоняют на велоспедах, пугая проходящих мимо девчонок, обращая на себя их внимание.

Раз в неделю или в две в город приезжала машина. Привозили продовольствия и новости из столицы. Редко, но все же бывало, что кто-то переезжал сюда жить.

Жизнь была как всегда спокойна и размерена, когда в очередной раз в город приехала машина.

 

Она была всего лишь девчонкой лет 15-16. Совсем не важно как ее звали. Я буду назвать ее Лис (несколько западное звучание производной от вполне русского имени). Лис мало с кем дружила, все больше гуляла одна. Вот и сейчас она отправилась к дороге, чтобы посмотреть на машину из столицы, в полном одиночестве. Проходя мимо заброшенного склада она услышала голоса своих одноклассников. Она застала их не иначе как в самом разгаре веселья. Не желая быть замеченной, она быстро проскользнула опасный периметр и уже почти бегом добралась-таки до дороги. Уже темнело и лес с противоположной стороны выглядел весьма устращающе. Девушка наблюдала за разгрузкой издалека, тем не менее, отчетливо слышала разговоры взрослых. Из услышанного следовало, что в город на этот раз привезли новые медикаменты. Речь шла о какой-то болезни. Упоминали также имена людей, которые Лис были не знакомы.

Домой она вернулась несколько взволнованная и ужасно уставшая. Не удивительно, день выдался уж очень жаркий. Лис быстро сморил сон, а к утру она уже и думать забыла об услышанном на кануне.

Так в этом месте было со всеми переживаниями. Они несколько притуплялись. Каждое событие проходило буквально мимо сознания людей. Атмосфера полного покоя плюс свежий лесной воздух - идеальное место, чтобы поправить здоровье и излечить любой невроз. Забвением.

Впрочем, на этот раз Лис не пришлось оставаться беззаботной долго. Буквально через две недели после подслушанного ей разговора в городе стали происходить несколько пугающие события.

Учителя в школе, соседи, одноклассники, их родители. Практически в каждой семье кто-то заболевал. Все начиналось достаточно естественно. сначала боль в горле, кашель, чуть позже повышенная температура, а буквально через три-четыре дня кожа больного желтела и покрывалась крупными капельками сыпи. В сознание они почти не приходили, но все больше бредили, о шумных трассах, где ежесекундно проносятся блестящие машины, и колоссальных многоэтажных зданиях с высокими башнями и фигурами людей на их макушках. Но каждый больной описывал эти далекие и столь фантастичные места по-разному. Неизменным был образ человека, предположительно мужчины в черном. В бреду люди называли его смертью и богом. Кто-то считал его дьяволом, другие - давно умершим родственником, кототорый прсото не хочет открывать своего лица. Однако чего только не придумает воспаленный разум.

Итак, Лис стала свидетелем страшной эпидемии, взявшейся не весть откуда. Как только у кого-то замечали схожие симптомы, их отправляли в местную больницу в психиатрическое отделение, так как только там было достаточно палат, сильна охрана и все возможности для изоляции больных от внешнего мира. Кроме того, когда болезнь прогрессировала, люди теряли свой истинный облик. Огромные синяки под глазами, ввалившиеся красные глаза с желтыми белками и расширенными черными зрачками, обильное слюновыделение, кожа, покрытая испаринами и язвами.

Лис однажды стала свидетелем того, как прямо с урока увезли в больницу ее одноклассника. Одного из тех, кого она видела на заброшенном складе в тот вечер, когда впервые узнала о какой-то болезни. Теперь она точно знала, что именно об этой болезни она и слышала. 

Девушка все чаще думала об этом. Пыталась вспомнить детали подслушанной беседы, но, увы, тщетно.

Скоро болезнь пришла и в ее дом, лишила ее матери. В тот вечера она была особенно уставшей после работы, даже и не замечала, что кашляет. А потом стоя у плиты резко покачнулась и потеряла сознание. Ее тело нагрелось до 40 грдусов. "Немедленная госпитализация", - прорычал приехавший санитар на скорой помощи. Лис и ее бабушке сделаи профилактические уколы и обещали, что их будут держать в курсе дела, но женщину навещать запретили.

К тому моменту от неизвестного недуга умерла уже половина заболевших. Тела на руки семьям не выдавали, сжигали их в черных целофанах и выдавали только свидетельства о смерти с подписью главного врача, кстати сказать, прибывшего из столицы.

Толпы у больницы не сокращались. Каждый день там собиралось целое паломничество. Кто-то добивался визита, кто-то требовал встречи с врачом, кто-то не верил в смерть близких. В любом случае ответ был одним и тем же: "Вход в здание воспрещен! Опасная зона! Не подходите! Врач никого не принимает!"

После того, как увезли мать, Лис перестала быть адекватной. Она все чаще погружалась в себя, ее мысли были путаными, во снах к ней приходила мама, просила помочь, кричала. Она видела ее изможденное болезнью лицо и испуганные глаза. А потом картина резко менялась. Она видела лес. Она брела между сосен, спотыкаясь о корни, и ее не покидало чувство, что за ней наблюдают. А потмом вдруг резко этот человек. Высокий, сутулый, с неровной тростью из какого-то дерева. Сам он в черном балахоне, закрывающим ступни, и голова покрыта капюшоном.

Сначала Лис думала, что сама заболевает. Но прочих симптомов не было и в помине, поэтому единственное,ч то ей оставалось - пить чай с травками и стараться не думать. Причем последнее было прктически не исполнимо. В школе все только и гвоорили, что об эпидемии. детей на улице зметно поубавилось, как и стариков. Только солнце как прежде палило.

Лис все больше проводила времени бесцельно шатаясь по улицам. Часто она приходила на главную площадь  К счастью, она пустовала, как и большинство улиц. Часами девушка сидела у фонтана и любовалась старой усадьбой, вглядывалась в пыльные стекла. Больше всего на свете она хотела снова быть рядом с мамой, снова чувствовать покой и защищенность. Но что-то ей подсказывала, что этому не суждено сбыться.

 Был как раз полдень, когда Лис вернулась из мира собственных мыслей в реальность. В это время летом жители города пытались спрятаться от солнца в квартирах и обычно носа на улицу не показывали. Ничего не могло изменить этой традиции, даже смертельная эпидемия. Лис вскочила со своего места и тоже хотела было по привычке отправиться домой, но что-то ей помешало. Она повернула в обратную сторону и пошла к психиатрическому отделению. На улице у ворот было пусто и даже охрана куда-то испарилась. Лис прошла на территорию лечебницы и поспешила к дверям. В коридоры больницы девушка пробралась без труда. Но пройти по коридору к лестнице и на второй этаж, откуда доносились не то смех, не то плач, она так и не смогла. На стене у стола дежурного висела записка. "Я жду тебя у входа в усадьбу. Мама".

Девушка не раздумывая побежала обратно на площадь а оттуда к усадьбе. Считаные секунды и она была на самой верхней ступене. Лис огляделась по сторонам. Она возвышалась над площадью, видела в далеке крыши пятиэтажек. Но никого вокруг. На мгновение она подумала, что ее обмануло зрение, однако в туже секунду почувствовала, что за спиной у нее кто-то стоит. Девушка обернулась и чуть не упала. Там действительно стояла ее мать, но не прежняя. Она сильно исхудала, а все лицо ее больше напоминало болезненную гримасу.

Мать просила Лис забыть ее, не пытаться найти и вернуть. Она просила ее уехать, уйти через лес, бежать подальше от этого места и никогда не возвращаться сюда. Она, как и все больные, гвоорила о другом городе, о высотках и машинах, о других людях. Лис понимала - ее мать умирает. Понимала, что все ее слова произнесены в бреду. Что не сможет он бежать, что некуда ей идти, что забыть о ней ей не под силу.

Лис не могла сдвинуться с места, не могла говорить. Она была в смятении, полна ужаса, отчаяния и страха. Она боялась своей родной матери, не представляла ее дальнейших действий. Единственное, что ей удалось выдавить: "Я люблю тебя".

Она закрыла глаза, вдохнула полной грудью и почувствовала, как поднялся ветер. Мамы больше не было перед ней. Зато поотдаль стоял тот самый мужчина в черном балахоне и смотрел прямо в глаза Лис. Его лица не было видно, только два зрачка блистели в темноте. В них она узнала что-то знакомое, что-то весьма похожее на нее саму. Девушка не отводила взгляда и на мгновение почувствовала, как отрывается от земли. Голова закружилась и она поднелась над землей. Все что она увидела был лес, простерающийся на многие километры и город, маленький островок жизни (жизни ли?) по одну сторону от узкой дороги, уносящейся в бесконечно-зеленую даль. Лис глянула над собой и увидела бесконечное небо. Где-то с запада надвигалась черно-синяя туча. Ветер усиливался. Она еще раз глянула на своего спутника. Он ни на сеунду не отводил от нее глаз. У девушки заныло в животе и в это мгновение небо стало рассыпаться, подобно пазлу, на мельчайшие неровные кусочки. Скоро вся картинка осыпалась, и только где-то вдалеке послышался раскат грома.