Просто солнце светило в спину, поезд разгонялся пропорционально минутам, мы держали в руках вокзальный кофе. Между нами были первая ночь, первое утро и пролет скамеек. Вагон был наш, полностью наш до первой остановки, и единственное, что нарушало не требующее объяснений молчание, - вопросы о дальности убегающих от Москвы километров. Мои зрачки скользили по линиям электропроводов, отсчитывали столбы непроглядной серости, его - следили за движением красной точки на экране. 

Поезд высадил нас почти в поле, и если бы было лето, я бы вбежала в поколенную, изженную солнцем траву сразу же, не задумываясь, что могу оцарапать загорелые ноги. Но была осень, грязь и фотоаппарат находился у меня в руках, а он шел сзади и, наверное, улыбался. 

Мы что-то говорили о противоположном береге, о совсем холодной воде и о том, что, если ему станет плохо на середине озера, я не смогу ему ничем помочь - мои летние навыки всё равно не оставляли мне никаких шансов. Решение было принято в мою пользу - трава оставляла мокрые следы на обуви, солнце меняло свои ракурсы и мягко било в лицо последними силами. 

Уже на перроне мы курили, ожидая retour, он сфотографировал меня на черно-белую пленку и сказал, что у него нет сомнений в своей любви.