Просто глава тридцать третья. Бредовые размышления и глюченные воспоминания Хао Асакуры. Повествование в этой главе ведется от его лица.
[699x536]


Глава тридцать третья.
Сон?..
Сон. Рядом на диване валяется Рен, в кресле свернулся калачиком Трей, Морти спит уже где-то под столом… Джун единственная, кто ушла наверх, в комнату. Все остальные тоже валяются здесь. Их новый знакомый, Джен, уютно свернулся клубком прямо на ковре, сладко посапывая. Естественно, спит, выпить столько успокоительного и снотворного в одном флаконе – это не пройдет без последствий. Шуи… Спит на широком подоконнике, потому что места больше нет. Все так перенервничали после встречи с этими психами… Больше всего, само собой, разумеется, досталось Джен, но Шуи тоже перенесла сильное нервное потрясение. Силы Штрайт – они просыпаются, и это уже не остановить. Сегодня она сумела почти невозможное для необученной Штрайт – создать действующую, сильную, правильно построенную пентаграмму. Все, что я смог сделать, это оградить ее от расспросов остальных, но… рано или поздно она сама спросит меня, что ей делать с этим даром? А что я? Я не Штрайт… Но я все равно постараюсь помочь тебе. Ведь мне уже удалось когда-то помочь Штрайт, такой же, как ты. Правда, она была старше. Опытнее. Уже что-то умела. Но возможно, ты сильнее, чем была она. Ты последняя – и ты обязана выжить.
Подхожу ближе, пристально вглядываясь в родные, такие любимые черты лица. Давно знакомые. Мы с тобой знакомы не три месяца, как думаешь ты. Мы с тобой знакомы уже много-много лет… много-много сотен лет. Только ты этого не помнишь.
Нас разделяет целая тысяча лет. Безумно долго, так ведь?
Но она же – нас объединяет.
Как ты смогла добиться этого, Кизуна? Как ты сумела переродиться через тысячу лет? Как могла быть уверена, что мы с тобой встретимся?
Нет, эта девушка – не Кизуна. Не та Кизуна, которую я знал и любил.
Это твой прощальный подарок мне, Кизуна – тян?
Она не помнит и не понимает того, что уже жила когда-то. Жила жизнью священницы в храме, охраняя людей от злых духов. Не помнит, как мы однажды встретились. Она помнит лишь эту жизнь. Но… Может, это правда? То, что она должна помнить все то, что знали и умели все предыдущие поколения Штрайт? Тогда, где-то на грани сознания, может, найдутся те воспоминания – о тебе и обо мне…
А может… Может, не нужно, чтобы она это помнила? Что она подумает? Ведь я сразу понял, кто она такая. Будет ли все по-прежнему, или она решит, что я по-прежнему с ней только оттого, что вижу в ней тебя, Кизуна? Девушку, которую я знал и любил когда-то очень давно… Только эта любовь – к ней и к тебе – она разная. Тебя я уважал. Ты была чем-то вроде верного спутника, возможно потому, что и сама была воином. Я поражался спокойствию твоей души, твоей непорочности и свету… Она так же непорочна, как ты, но… ты не нуждалась в моей защите – а ей она нужна. У тебя было что-то кроме меня, а у нее – у нее больше ничего не осталось. Ты понимаешь, Кизуна, ей я нужнее. Конечно, понимаешь. Ты хотела… Ты всегда хотела – начать жизнь с чистого листа. Что ты заплатила за эту возможность? Ты умерла, спасая деревню. Умерла, выполняя свой долг. Долг. Долг, долг, долг – это он стоял между нами. Ты умела жить только ради своего долга. Она… Она живет, потому что знает, что кто-то еще, может, нуждается в ней. В частности – это я. Можно сказать, она живет для меня. Между нами больше ничего не стоит, ничто не препятствует тому, чтобы мы были вместе. И мы будем вместе.
- Хм… М… Хао? – Она сонно трет глаза кулачком, трогательно зевая. – Что-то не так?
- Нет, все в порядке, - улыбаюсь я. Какая же она смешная!
- А я, кажется, заснула, - смущенно пробормотала она, опуская босые ножки на пол. – Столько всего произошло…
- Да. Очень много, - киваю я. Она улыбается, поправляя волосы, слегка растрепавшиеся со сна. – Тебе ничто не тревожит?
- Тревожит? – Она забавно поднимает брови и я борюсь со внезапным желанием подойти к ней и обнять. Крепко-крепко. – Нет, пожалуй что… Кроме… То, что я сделала сегодня… Это что?
- Это пентаграмма…
- Номер 10, я знаю. «Бездействие», верно?
- Да. – Нет смысла отговариваться.
- Это…
- Это умеют все Штрайт.
- Но я раньше никогда о подобном даже не подозревала…
- Это особенность подсознательной памяти Штрайт. Они помнят все, что помнили и знали все предыдущие поколения. Это позволяет упразднить проблему, когда из всего клана остается лишь один человек. В этом случае его некому учить, верно? В этой ситуации и вступает в игру наследственная память – она хранит все: все приемы и знания.
- Здорово, - покачала головой она, отчего ее тяжелые светло-русые волосы качнулись поочередно в разные стороны. Она досадливо поправила их. Я улыбнулся и, протянув руку, нежно провел кончиками пальцев по ее лицу, попутно заправляя выбившуюся прядь ее чудесных, мягких волос. Она доверчиво прижалась к моей руке, щурясь от удовольствия, как котенок.
- Знаешь, Ши – тян… Давай ты пойдешь и поспишь в более приличном месте?
- Мне лень туда идтииии, - несчастно возразила она, бессильно опуская руки.
- Ничего. Я тебя отнесу, - я вновь улыбнулся и легко поднял ее на руки. Она действительно легкая… Она еще раз зевнула, укладываясь на моих руках поудобнее, утыкаясь носиком мне в шею.
Я быстро поднялся лестнице и пошел по коридору к ее номеру.
Мне показалось, что она заснула еще до того, как я принес ее в номер и уложил на кровать, но когда я повернулся, чтобы уйти, тонкие пальцы удержали меня за рукав.
- Ты же обещал, что больше не уйдешь! – С легким укором произнесла она.
- Если хочешь.
- Мне кажется, я уже просила тебя об этом… Но когда?
- Не в этой жизни, родная, - печально усмехнулся я, ложась рядом с ней, с удовольствием потягиваясь.
- Мне повторить специально для этой жизни? – О, мое солнышко недовольно?
- Нет. Не стоит. Спасибо, что напомнила, я этого больше не забуду.
- Только попробуй, - грозно подсунула мне под нос кулачок она.
- Очень страшно, - шепотом сообщил ей я.
- Смотри у меня, - довольно фыркнула она, кладя голову мне на плечо.
Может, мне удастся однажды вернуть прошлое, и я вновь встречусь с тобой, Кизуна? Хотя я не знаю точно, стоит ли ворошить прошлое. И ты сама, и тот, прежний я – это все уже прошло. Теперь наше время. Ее и меня – но уже другого меня. Да, я изменился и продолжаю меняться. Ты – смогла подарить мне тепло и свет. Она – помогла мне вновь вспомнить его. Я благодарен вам обеим. И я люблю вас – обеих. Но все же по-разному.