Ну вот нравится мне этот момент у Поснякова в "Шпионе Тамерлана"

Войдя в полутемное помещение, Иван не сразу обнаружил Абу Ахмета — тот, вытянув ноги, сидел в углу на низкой скамейке, обитой ярко-зеленой тафтой. В высоких светильниках, потрескивая, горели свечи. — Оставьте нас. — Встав, минг-баши отправил прочь воинов и, повернувшись к Раничеву, вытащил из ножен тяжелую широкую саблю. — Я узнал тебя, человек из будущего! — криво улыбаясь, тихо произнес он. — Ты пришел за моей жизнью? — Скорее, за перстнем, — с усмешкой отозвался Иван. — Для меня это все равно как забрать жизнь. — Абу Ахмет покачал головой. Пересекавший его левую щеку шрам, казалось, светился. — Тогда скажи, как мне вернуться домой? Поверь, я вовсе не хочу ничего дурного. — Домой, говоришь? — Задумчиво поглядев на Ивана, ордынец опустил саблю. — Впрочем — да… вряд ли тебе нужно сейчас что-то другое… — Он неожиданно улыбнулся. — Однако знай, что без перстня это невозможно, а я не собираюсь расставаться с кольцом, ибо только с его помощью можно… Он осекся, быстро подойдя к окну. — Кажется, боярин напрасно назвал это место спокойным, — прошептал он, оборачиваясь к Раничеву… И вдруг, дернувшись, повалился на пол… Сорвавшись с места, Иван подхватил минг-баши на руки… и невольно отшатнулся, увидев торчащее из груди острие. Может быть, арбалет, из которого стреляли, оказался не таким мощным или сыграла свою роль стеганая накидка ордынца — войдя в спину, стальная стрела засела в теле, высунув наружу лишь окровавленный наконечник. Вжжик! Еще одна стрела влетела в комнату, поцарапав Раничеву щеку, и зло задрожала, вонзившись в стену. — Карагач, — из последних сил прошептал умирающий минг-баши, глаза его стекленели. — Возьми… — Он протянул Ивану левую руку. — Возьми… С хлюпаньем вырвалась изо рта его тягучая черная кровь, Абу Ахмет в последний раз дернулся и застыл, поникнув головою. Раничев осторожно положил тело на пол и затравленно оглянулся. Что теперь? Бежать? Но что будет с Салимом? Его наверняка казнят, увидев мертвое тело тысяцкого. И этот еще, с арбалетом, на дереве… Нет, через окно нельзя, да и не пролезешь — узко. Раничев осторожно подошел к двери… — А, черт! Ну как же… Повернувшись, он быстро подбежал к мертвецу и стащил с указательного пальца на левой руке тускло блиставший перстень. Поднес его к самым глазам и, не в силах противиться нахлынувшему желанию, нащупал на своей груди глиняный ковчежец. Сорвав, бросил на пол, надавил сапогом. Хрустнув, разломилась на куски глина. Иван нагнулся и поднял с земли второй перстень, врученный ему Тамерланом. Такой же… Ну абсолютно такой же! Одинаковый… Нет, не совсем. Вот у этого вроде царапина на кольце под самым камнем, а у другого… Коснувшись друг друга, перстни вдруг вспыхнули, словно газовая сварка! Схватившись за глаза, Раничев повалился на пол, и страшной силы взрыв потряс захваченный город. Взрыв этот был слышен и в дальних степях, и в горах, и в Сугдее. Подломились, словно спички, колонны, и на Ивана, громыхая, повалилась крыша. Уже вторая крыша за столь малое время. Не много ли? Да еще грохочет, змея! Иван закрыл голову руками… Вокруг гремело, все сильнее и сильнее, только вот вроде на голову ничего не валилось — ни каменные плиты, ни тяжелые балки. Что ж, и на этом спасибо. Осторожно поднявшись, Раничев посмотрел вверх и увидел над собою темное затянутое грозовыми тучами небо. Полыхнула молния, грянул о землю ливень, а слева, из темноты, выскочило и с воем понеслось прямо на Ивана рогатое чудовище с пылающими глазами. — О, Боже! — Отпрыгнув в сторону, Раничев бросился прочь, на бегу оглянулся. Никто его не преследовал, а рогатое чудовище, завывая, пронеслось мимо. Чудовище? — Да это ж троллейбус, Господи, — опускаясь на мокрый асфальт, прошептал Иван. Мимо него, сигналя…
Глава 17 Сентябрь 1397 г. Крым. СОЛНЦЕ И МОРЕ
Мы веслом махнем — корабли возьмем! Жги! Александр Навроцкий «Было времечко…»
…пролетел грузовик. Боже! Раничев обалдело уставился на мокрую разметку шоссе. Вспыхнула молния. «Вот и все… — подумал Иван. — Но как же Евдокся? Салим? Нет, еще рано возвращаться… еще не время…» Он поднялся и, словно слепой, шатаясь направился к видневшемуся за поворотом лесу. — Не хочу, — на ходу шептал Раничев. Остановился, посмотрел в небо: — Не хочу! Громкий крик его эхом прокатился по лесу. Снова ударила молния, и звук грома, казалось, вторил Ивану. Раничев поднял руки к глазам — волшебный изумруд матово блестел на указательном пальце. Но где же второй перстень? Остался там, на шоссе? Повернувшись, Иван побежал обратно — вот примерно здесь он и стоял, рядом с лужей. Встав на колени, обшарил лужу руками… Что-то блеснуло в синем сполохе молний… Вот он! Словно рыбак, подсекший крупную рыбу, Раничев выхватил из грязной воды перстень. Сняв с пальца второй, медленно поднес их друг к другу… — Не хочу-у-у!!! Между соединившимися камнями вспыхнула фиолетовая искра, и молния ударила под ноги Ивана… Он едва успел выскочить на галерею, как обрушившаяся крыша здания похоронила под собою убитого минг-баши. Накренившись, зашатались столбы галереи. Не дожидаясь, когда она упадет, Раничев спрыгнул на землю, благо было не так высоко. Позади с грохотом оседал дом. Припадая на правую ногу — чуть подвернул при прыжке, — Иван быстро поковылял в сад. Спрятавшись за деревьями, увидел, как бегут к дому татарские воины, слуги… Вот пронесся вислоусый десятник Артак, а следом за ним… — Салим! — выглянув из-за яблони, крикнул Иван. Юноша резко остановился, темные блестящие глаза его округлились. — Ты? Но как… — Потом объясню. — Раничев отмахнулся. — Бежим! Салим кивнул, и оба скрылись в саду. По всему двору раздавались крики, суетясь, бегали слуги, безуспешно пытаясь разобрать развалины. В темноте сделать это было проблематично, воины зажгли факелы