По моим губам стекает капля крови. Они подкрались неожиданно. Они сказали, что тут надо платить. Матье привык платить за вино и девочек. Я же не привык платить ублюдкам из подворотни. Я опустив руки стою и смотрю в глаза кровожадного дикаря, полуголого, храброго и сердитого на жизнь и себя. Он казнит прохожих, как когда-то давно жизнь казнила его безоговорочно и ревниво отбирая то, что дала. Он был когда-то счастлив, имел детей, жену, машину, две любимых книги, друга, возможно хорошую работу, а возможно он никогда этого не знал. Но ведь, что-то в его жизни было. Что-то было радостным, счастливым. Время не может быть одноцветным. Ещё один удар и я с трудом стою на ногах. Остальные кружаться вокруг меня и жадно съедают кусочки моей верхней одежды. Мне немного страшно. "Я знаю тебя" кричит кто-то внутри. Ты тот, кто проедает свою жизнь и трет себя по лбу, когда неожиданно оказывается в переделке. Ещё один удар и я упираюсь в землю. Мне становится холодно. Душит внутренняя ограниченность. Я начинаю стучать кулаками по стенкам собственного мира, но меня может услышать только этот, которые заносит руку, чтобы ударить ещё раз. Его оттягивают в сторону. Я лежу на земле и чувствую, как где-то высоко стучит сердце Вселенной.

Темпо сегодня встревожен. Он бежит вдоль берега и играет на тамтаме. Это его мелодия. Он путешествует, как будто мир сошел с ума и я могу пожать руку Темпо. Признать себя виноватым. Могу даже покаятся. В чем? Я думаю в этом городе каждая улочка знает мои грехи. Каждая комната, сдающаяся в аренду нервным иностранцам, была испытана мною на прочность и доверие.
Матье долго прикладывает лед к моему подбородку. Он курит, а я смеюсь сам себе. Громко читаю статью про курицу, которая снесла больше яиц, чем огромный австралийский страус. Не знаю, что бы это значило. Но мне весело. Я пытаюсь встать и чувствую резкую боль в плече и вдоль спины. Матье просит меня не двигаться и укрывает меня большим синим одеялом, которое я доставал последний раз несколько лет назад. Когда ещё Л'иса была частой гостьей моей квартиры. Он скоро уйдет.

Утро было резким и болезненным. Вчерашние раны ещё не зажили, но я смог подняться и налить себе кофе. И даже молоко не разлилось, когда я с трудом держал пакет дрожащей от боли рукой. На автоответчике было пусто. Темные углы моей комнаты давали мне понять, что пора бы заняться уборкой. Наконец-то хоть что-то заставило меня оглядеться. Я начал оглядываться. В кухне было полно грязной посуды, под кроватью собралось парочка грязных простыней, а в шкафу лежала гора одежды, которую следовало бы постирать. Шея немного ныла, но я не слушался советов моего позвоночника. Давая фору своей боли, я достал тряпки и принялся за чистку. Потолок, шкафы, столики, стулья, пол, грязные носки, щетки, женское белье, полотенца, мусор, пыль, перестановки.
Звонок. В дверь. На пороге девушка. Спрашивает "Могу ли я отдолжить немного денег. Она новая соседка."
Она из 12-ой. Переехала два дня назад. Но ещё не привыкла. Темпо слишком большой город для неё. Она раньше жила в поселке. Так что на счет денег?

Деньги. Я работаю в огромном магазине. Продаю и покупаю, опять продаю, меняю, обманываю, играю с клиентами на деньги, вру, потом возвращаюсь домой и складываю их в жестяную коробку за телевизором. Да, там они наверно сейчас и лежат. Одинокие и брошенные. Я достаю пару круглых купюр и протягиваю этой неочень симпотичной, молоденькой, но слишком неотесанной, женщине. Она улыбается. Приглашает на чай. Я показываю бинт и синяки. Это трогает её. А меня начинает тошнить от её заботы. Хотя где тут забота? Но она обязательно ещё появится, свесившись с перил, спустится ко мне и покажет себя, докажет, что способна быть заботливой. Я вижу её. Я вижу это глупое чаепитие.

Нет, мисс Как вас там, - отвечаю я, - я не прийду. Я не очень добродушный.

Меня затягивает моя жизнь. Сегодня звонила Л'иса. Спрашивала про шапочку. Какую шапочку? Какой холодильник? Л'иса, я не хочу тебя видеть. Да, и мне очень жаль.
Мне скоро станет лучше. Скоро. Голова уже не так болит. Вечер выходит очень милым. "Я зна.." я обрываю свои мысли на полуслове. Меня начинает раздражать эта пластинка и я ставлю, что-то поживее. Внутри меня долго слышен виниловый шум. А потом раздается медленный сакс. Мне больно смотреть. Я усыпаю под его дурманящий звук.
Завтра будет понедельник. Я начинаю считать дни. Время выводит меня из чего-то сладкого. Я становлюсь более настоящим. Я чувствую боль. Что-то происходит и я боюсь, что скоро я перестану иметь власть над своей жизнью.
"Я знаю тебя" пробивается хриплый голос сквозь саксофон. Я как будто слышу эту фразу вплетенную в музыку, как будто саксофонист начал петь. Потный лоб и холодные руки. Я с трудом наливаю себе воду в стакан. За окном луна и прохожие обменивающиеся ударами.
Темпо строит рожицы и кажется снова хочет потягаться со мной. Он не может простить мне мои ночи.