Маркизмы и лорды спрятались за портьерами. Мой Тэмпо - шевелит своими губами в знак согласия со мной. Я стою посреди оживленного города, занесенный сюда какаим-то таинственными путями, про которые я никогда раньше не знал. Машины и кареты мчатся на встречу друг другу подобно облакам, сворачивая в самый последний момент. Они символизируют распад времени, химические свойства, которого так и не были изучены. Свойственная мне забывчивость делает эту улицу новой и свежей, как газету спрятанную под свежими обоями в гостинной.
Тарелка переполненная моими желаниями так и хочет перелиться через края. Я же пригубившись к краю пытаюсь противостоять природному желанию моих желаний.
Моя комната на Дворянской площади смотрит на меня через окна, который выходят во всех направлениях (но не всегда вовремя возвращаются обратно). А я, забившийся в очередной переулок моего сонного Тэмпо, жую очередную портящую зубы шоколадку, и жду таинственную незнакомку, с которой можно будет провести ночь, или две. Но мне кажется сегодня, как и вчера, мне придется довольствоваться одиноким кинопоказом фильмов для холостяков, в спальне пьяного бригадира судна, которое только вчера было разгружено. Наш припортовый Тэмпо переполнен такими. Сводные таблицы рождаемости говорят о том, что скромные моряки не любят женщин, или это женщины не любят наших скромных моряков.
Торгаши с улицы Толстосумов расталкивают себе дорогу среди толпы зевак, которые в это время так и хотят быть обманутыми или обворованными. Я закинув голову к небу считаю звезды, которые появятся при первых признаках приблежающейся жандармерии. В такт со стуком плетенки, которой здоровый мужик в белой майке пытается выбить всю прыть из своего ковра, я напеваю мелодию из какого-то старого черно-белого мультфильма.
Важные птицы, прогуливащиеся вокруг меня, ждут пока я достану мешок семечек, а я жду Матье, который давно уже должен был появится из химчистки. Я почти уверен, что прошлой ночью он был с той красивой шатенкой, которая улыбалась ему в Ночных огнях. Ах, как же чертовски мила её привычка поправлять свою маленькую шапочку, когда она переступает через порог моей парадной.
К тому времени, как завтрак начал приклеиваться к стенкам моего желудка от стыда и страха быть переваренным, из проходящего мимо автобуса появился Матье. Его французские духи облетая столбы и фонари пронизывали окружающих его женщин и они с печальным взглядом провожали его стройную фигуру полководца.
Мы обменялись рукопожатиями и пошли в сторону ближайщего зоопарка. Там мы должны были на спор кормить диких животных (я думал, что это будут страусы, а Матье надеялся, что какой-то лев, который наконец-то откусит мне пару мизинцев).
Тэмпо завораживает своей простой и сговорчивостью, особенно если это касается походов в кино, зоопарк и других общественных мест откуда нас могут выгнать. Его цветное настроение всегда портилось в ненужный момент. А мое настроение плясало под его индийскую дудку. Вот и в этот раз зоопарк оказался закрытым на ремонт, а проезжающая мимо него машина специально обрызгала меня с ног до головы какой-то жидкостью, от которой мне пришлось долго отмываться в соседнем кафе. В этом кафе мы обычно играли на деньги с барменами, которые были уверенными в том, что мы, как и все глупые туристы, не знаем их приёмчиков. Матье никогда не платил за свое латте, а я за кофе с ликером.
Этот день, как и много других совершенно непоследовательных угольков из костра под названием жизнь, то разжигался от ветра, то тушился слезами брошенных красавиц, которых я так любил успокаивать в свой комнатушке.
Вряд ли временные часы безумия могли бы сравниться с временными приступам нежности, которые захлестывали меня от прикосновений этих небесных созданий.

Мне кажется сегодня Тэмпо пожертвует мне немного сил на хорошие дела, так как Матье уже на пути за билетами в оперу. А я тем временем листаю какой-то брошенных тэмповскими жителями журнал. В нем нет никакого толку, в нем нет никакого внутреннего признания. Одни картинки, одни голые картинки без идеи. Их нагота делает все впечатления от журнала пошлыми и бескультурными, и нет ни одной идеи, которой могла бы прикрыть все эти грехотворные места.
Свадебные кулончики, маленькие рупоры, с которыми носятся дети владельцев свадебных кулончиков. Толковые словари, появляющиеся на остановках со своими домашними животными, которые пытаются вычитать хоть пару слов о химических процессах нашего Тэмпо.
Я сижу на скамеечке и читаю, а Матье тем временем несется ко мне словно призрак, по газонам, наплевав на все правила и свистки жандармерии, чтобы сообщить мне что опера сегодня закрыта.
Закрытые ставни моего Тэмпо с прискорбием сообщают мне, что сегодняшняя ночь выдастся спокойной и тихой. И соседка из номер 12 так и не предложит мне чашку с чая со своим пуделем, а я так и не узнаю цвета её полосатых нежно-розовых трусиков.
Мокрые дни потраченные впустую отбиваются на моем затылке седыми волосками. Ах, как хочется их перескочить.
[700x560]