Мой любимый Дом превратят в отель.....

***
За приусадебным шаляпинским парком на Новинском бульваре в конце 20-х расположился «дом-пароход» архитектора Моисея Гинзбурга. Протяженное шестиэтажное здание поднято на столбы-пилоны, фасад прорезан сплошными лентами окон, а на плоской крыше разбит парк — не дом, а учебник по теории архитектуры Ле Корбюзье.

По замыслу архитектора это дом-коммуна. Через крытый коридор к жилому корпусу пристроен блок общественной столовой и детского сада; за усадебным парком находится отдельно стоящая прачечная — люди должны заниматься полезной для государства работой и тратить минимальное время на быт. Все должно быть на виду и по плану: подъем, зарядка, завтрак и так далее. Гинзбург, конечно, несколько скрасил идею обобществления народного быта, но и жилье он строил не для рядовых граждан, а для сотрудников советского министерства финансов.

Внутренняя планировка совершенно удивительная: на шесть этажей — всего два коридора, на втором и четвертом этажах. Дело в том, что квартиры многоуровневые. Двери составлены попарно. За каждой четной — квартира уходит крутой лестницей в нижний этаж, за каждой нечетной — в верхний. Внутри практически нет перегородок, а окна располагаются перекрестно с двух сторон: спальни освещаются восходом, а гостиные — закатом. Все бы было прекрасно, если бы такая планировка не сказывалась на санузле. Квартира начинается с туалета, стояк всего один, так что если забьется — проблемы у всех разом.

Гинзбург учел мнение людей, не готовых отказаться от комфортабельной, в традиционном понимании, жизни. В квартирах второго и третьего этажей предусмотрены обычные ванные комнаты и маленькие кухни. Но на четвертом, пятом и шестом жили сторонники аскетизма — те, кто предпочитал мыться сидя и питаться в столовой. Квартиры в торцах — большие и трехуровневые, что на фоне прочих выглядит излишеством. В таком пространстве жил сам архитектор Моисей Гинзбург. Идея о свободной планировке, естественно, Ле Корбюзье, но в отличие от французского коллеги Гинзбург отверг «идеальный» потолок высотой 2,24 метра, увеличив его во втором ярусе до четырех.

Все это функционировало по плану в 30-х и 40-х. Уже в военное время квартиры перестраивались и менялись, жильцы разъезжались, коммунальные блоки использовались не по назначению.

Теперь же грязно-желтое здание стоит за редким вырубленным парком. Справа к нему примыкает огромное блестящее синее здание американского посольства. Вместо пилонов —сплошная кирпичная кладка, внутри маленькие конторы. Вместо ленточного остекления чернеют фанеры. Столовый блок освещается огнем костра, разжигаемого бомжами. Красоту здания так просто и не рассмотреть, теперь ее нужно объяснять: вот того лифта-урода вообще не было, а квартиры-студии сплошь перестроены. Запуганные советские жильцы не хотели любить друг друга в висячих спальнях и жить в открытых светлых пространствах, они наставили себе перегородок, устроили кухни, расширили ванные, отхватили кусочек коридора под комнаты. Огромные окна высокого яруса забиты и занавешены. Дом ни разу не ремонтировался, хотя строился из разных строительных отходов. При всем том в нем еще осталось несколько жилых квартир.

Сын, а теперь и внук Гинзбурга много лет пытаются добиться реставрации — безуспешно. Недавно дом Наркомфина вошел в мировой список погибающих шедевров — отличный повод для гордости. Зато частная компания МИАН создала специальный попечительский фонд и собирается инвестировать научную реставрацию по проекту внука архитектора — Алексея Гинзбурга, только дом после восстановления должен стать апарт-отелем. Вся эта история к тому, что в честь скорой реставрации (а скорее в честь надежды на нее) в Музее архитектуры проходит выставка, посвященная Гинзбургу и авангардному дому. Кураторы: доктор искусствоведения и дизайнер — странный дуэт. Зато какой результат: фотографии, планы и проекты дополняет почти никем не виданная графика Гинзбурга, инсталляция и кино. Инсталляция — жилая ячейка, традиционная советская комната из дома-коммуны в натуральную величину. Фильм же — сюжет про счастливую жизнь в подобном доме: улыбающиеся люди просыпаются в шесть утра; улыбаясь, делают зарядку; улыбаясь, едят свою порцию здоровой еды в столовой; с улыбкой получают кулек с деньгами и, улыбаясь, отправляются на работу; приходя, улыбаясь, ужинают; садятся под лампу и серьезно читают умную книжку и наконец, улыбаясь, ложатся спать.

Вряд ли туристы и иностранцы, попавшие (по расчетам, в 2011 году) в экспериментальный отель коммунистического типа станут вести себя так же. Но и надежда не на это. У МИАНа до сих пор нет разрешения на реставрацию — видимо, правительственную волю сковывает близость американской земли. Остается уповать, что выставка поспособствует скорой развязке и документ все-таки подпишут. Улыбаясь, естественно.

ссылка на статью:
http://www.afisha.ru/exhibition/48759

в самом журнале есть ещё статьи.