Настроение сейчас - устало от жары

С отходами в воображаемом Амстердаме всегда тяжело было. То мусорщики бастовали, то дикие звери урны переворачивали. А экология-то страдает! Спасать город надо от стихийных свалок. И тогда на помощь человек один пришел. И стал он – ни много, ни мало – помойной ямой.

Сядет человек, бывало, на пустыре, да ждет – пожидает. Рот еще широко раскроет, словно ковш экскаватора. Идет мимо мальчик, эскимо съел – палочка да обертка остались. И, конечно же, мальчуган все в пасть человеку кидает. Добропорядочный же, воспитанный – знает, что мусор надо в помойные ямы бросать. А человек-то наш, со ртом раззявленным – не иначе, как она. Вздохнет, прожует, да проглотит. И никаких мусороперерабатывающих машин не надо…

А бывало, домохозяйка какая-нибудь приходит. У нее отходов – три пакета, до краев наполненные. Чего только нет! И картофельные очистки, и рыбные кости, и салат увядший, и пакетики чайные… Полный продуктовый набор, одним словом. Вздохнет тогда человек – помойная яма, откроет рот еще шире, да на всякий случай зажмурится. Вывалит домохозяйка все содержимое, вытрет рукой вспотевший лоб и домой потопает. Дел невпроворот – надо к следующему дню еще пару мешков мусора наготовить. Человек же пережует, как положено, отлично челюстями поработает. Поморщится немного – видать, памперс грязный на зуб попался. Неприятная работка, да что поделать? Выполнять приходится…

А вот как-то раз оказия произошла. Выпивоха местный с бутылками к человеку – помойной яме пришел. Бутылок тех – пруд пруди. Прудом и вышло: капельки, что на донышке оставались, покатились себе в желудок почетного мусорщика, да как покатились! Человек – помойная яма окосел сразу, что твой пьяница. Хорошо, буянить не стал – лишь упал и захрапел. А утром с головой больной проснулся и грудами мусора несожранного. Пришлось срочно жевать, хоть и тошнило с похмелья. Работу-то никто не отменял…

Жил себе человек – помойная яма, жил, не тужил особо. Работал без отпусков, без выходных, на сон лишь прерывался. Но вдруг начали жители воображаемого Амстердама на работягу роптать. И ведь нашли же, до чего докопаться!

- Воняет от него ужасно. Изо рта помоями несет! Просим принять меры! – вопили недовольные владельцы бутылок.

- Грязный весь, неопрятный! Одет в тряпки какие-то отвратительные. Разве можно такому жить в нашем чудесном городе? Он портит всю эстетику! – негодовали множители коробок.

- Вы только посмотрите – он спит прямо на земле! Невиданное потрясение общественных устоев! – гремели голоса хозяев фантиков.

И закидывали, закидывали человека – помойную яму всевозможным мусором в знак протеста. А он жевал, конечно, героически – что еще оставалось делать? Вот только мусор все бросали и бросали. Оскорбления все лились и лились. От первого начало сводить челюсть, а от второго – мозги. Не выдержал человек – даже у помойной ямы терпение не безгранично. Вздохнул грустно, да и сгинул сквозь землю… вернее, сквозь мусор. Земли-то и не видно было уже.

С тех пор грязновато стало в воображаемом Амстердаме. Что поделать – мусорят…