Настроение сейчас - скорей бы сентябрь...)

Женщина все тянет и тянет меня наверх. Верхние этажи – акрофобные этажи. Душат высотой, пугают неопределенностью. А она идет себе уверенно, зная каждую трещинку в ненадежных ступеньках. Голым пяткам холодно ступать по камню. Кеды остались далеко внизу – заманчиво теплые и недоступные. А может, и не было никаких кед? И целая ступенчатая босая вечность прошла в башне, потому что и миров других нет. Бывают только ступени и бесконечный подъем – больше ничего. Но нет, там, на высоте, я когда-то видела висячие поля и летнюю грозу другого мира. Или только показалось? Нет, было. Точно было. А мой диктатор все ведет меня наверх с упорством палача.
Это никогда не закончится. Наш странный путь никогда не закончится? Мы все идем и идем, тактуя шагами. Есть ли такое слово «тактуя»? А если нет – почему наши шаги тактуют? И почему голова тактует? Все на свете тактует, в миг лишаясь чувства такта. Как же вокруг нетактично! А мы все идем наверх.
Движение не кончается. Движение не останавливается. Мы не кончаемся. Мы не останавливаемся. Мне не нравится быть в этом «мы». «Мы» слишком отягощает. Хочу за стены, где идет дождь или снег. Там всегда что-то идет, там всегда что-то происходит. А здесь – только непрерывные шаги. Может, моих шагов уже нет? Может, я сама – уже шаги? Но я не хочу быть шагами под пятой командора. Мы все идем. Идем, как дождь или снег там, за стенами. А есть ли что-то за стенами? Я видела. Я верю.
Наше бесконечное движение вдруг стало конечным. Вот он, конец пути – верхняя акрофобная комната. Женщина уверена в том, что я не буду сбегать. Женщина думает, что от долгого подъема я присмирела и потеряла себя. Женщина считает, что я уже не помню висячих полей, грозы другого мира, снегов и дождей. Женщина тоже бывает наивна. И женщина уходит, оставляя меня в комнате с открытой дверью. Я сбегаю.
Я сбегаю по лестнице так быстро, что, кажется, вот-вот переломаю ноги. Я снова чувствую ноги, я снова чувствую себя – и даже одышка от бега радует как родная. Я бегу уже не по башенной лестнице, а по ступеням в обычной «многоэтажке». Женщина – самая обычная, а не мой диктатор – удивленно смотрит на меня, вызывая лифт. Но я боюсь прервать свой бег. Лишь, выбежав на улицу, можно остановиться и полюбоваться декабрьским небом. Босые ноги обжигает снег – кеды остались в башенной реальности. Я улыбаюсь. Я счастлива.

[675x506]