Настроение сейчас - спящее

Фея часто приходила к Джонни ночью, когда он курил свой обычный «Winston» на балконе. Своей гипнотической грациозностью она напоминала пантеру, даже глаза светились желтым… впрочем, это мог быть просто отблеск уличных фонарей. Фея никогда не говорила, только пела колыбельные, от которых дрожал воздух, а в глаза засыпался песок. Больше всего на свете в такие моменты Джонни хотелось спать, но та часть разума, которая еще не полностью попала в эти липкие чары, хорошо осознавала, каковы последствия падения с восьмого этажа. Тогда Джонни так злился на ее коварство, что просыпался окончательно, и хотел сбросить вниз ее саму. Но Леди Сон всегда уходила вовремя. Только небо еще какое-то время дрожало, рассыпаясь на звездные пиксели.
***
Джонни мечтал о путешествиях. Ему хотелось посетить леса Ирландии, он почти что чувствовал горько-полынный вкус «Гиннеса» на губах. И вот, вот наконец-то есть нужная сумма. Джонни помнил, как он покупал билет, как садился в самолет, он тоже помнил прекрасно – ему не досталось место у иллюминатора, его заняла дамочка с несносным ребенком, постоянно чего-то хотящим, как любое капризное существо его возраста. Ребенок обрызгал Джонни кетчупом, без которого этот маленький монстр ни за что не хотел есть свой обед, но парня ничуть не расстроило пятно на футболке. «Это хорошо, это реальность, значит, я пока что не сплю, и точно не собираюсь ниоткуда падать», - думал Джонни, вытирая кетчуп салфеткой. Следующая мысль была про то, что пятно в районе сердца напоминает пулевое ранение, но Джонни упорно отгонял ее, бормоча себе под нос:
- Никаких метафор, никаких сравнений… это не реальность, это ее компетенция, это ее власть, это власть ее колыбельных, черт бы ее побрал.
Джонни было абсолютно неважно, что подумают о нем соседи по креслам – главное, что, пока бормочешь, засыпать становится трудновато. Это хорошо, это очень хорошо.
Самолет садится в аэропорту Дублина. Джонни выходит по трапу, и уже собирается садиться в подъехавший автобус, но тут видит возле самолета собак, поедающих друг друга, как змей вечности – свой хвост. Да и автобус – уже не автобус, а черный, мохнатый паук, деловито потирающий лапки-колеса. На секунду в глазном окне показывается голова малыша, облившего его кетчупом – тело негодника уже переварено желудочным соком тарантула, но взгляд не утратил своего требовательного любопытства.
- Черт, черт, черт! – орет отчаянно Джонни, щипая себя за руку. Куски плоти разлетаются в разные стороны, как мясной фейерверк, но это помогает проснуться – на своем же балконе, опасно повиснув на перилах. Наяву Джонни орет в темноту куда более крепкие слова, а Леди Сон ухмыляется, ловя на язык падающие с неба снежинки.
***
Джонни идет по улице за руку с Элис. У нее черные волосы и теплые руки, она не сон, не метафора – а значит, не собирается рассыпаться на миллиарды колких паучков. Джонни счастлив не спать. Но тут свет фонаря освещает цвет глаз Элис. Фиалковый? Как такое вообще возможно? Снова уснул, черт, черт, черт!!! Пожалуй, не стоит дожидаться, пока Элис превратится в огнедышащего дракона. Раз, два, три, четыре, пять – сколько ударов ножа надо, чтобы голова с фиалковыми глазами отделилась от тела и покатилась по снегу? Как забавно, что в этом сне он не забыл захватить с собой нож. Внучка Песочного человечка согнулась сзади в приступе дикого смеха. Интересно, стоит ли поведать Джонни о существовании цветных линз?
***
Стены белые и мягкие. Нет, белые и вязкие? Рука застревает. Джонни смеется, откинув голову. Джонни смеется, брызгая слюной. Теперь нет никакой разницы между сном и реальностью. Разве это не прекрасно? Рука возвращается назад, на ладони – богомол с головой младенца. Негодник, умудряется плакать и стрекотать одновременно!
- Спокойной ночи, - Джонни нежно целует своего сына в хитиновые лапки. У малыша фиалковые глаза Элис и улыбка прекрасной феи грез. А леди сна вовсе не так уж плоха, хоть и растворяется с каждым рассветом. Джонни ее не винит – ему тоже не очень нравятся санитары.