Настроение сейчас - сонливо-меланхоличное

- Парень! Эй, парень!
Я обернулся. На пустынной улице не наблюдалось народа, помимо меня и пухловатого дядьки, кричащего, как иерихонская труба - так что, к сожалению, звал этот тип именно меня.
- Парень, стой!!! - все так же вопил назойливый дядька, отчаянно ковыляя ко мне.
Я внимательно посмотрел вниз, на свои ноги, которые мирно замерли на асфальте и явно не собирались никуда убегать - ни со мной, ни, тем более, без меня.
- Вроде как стою, - спокойно оповестил я запыхавшегося мужика.
- Ты... это... спасибо тебе большое, - выдохнул мой внезапный собеседник, и ни с того, ни с сего, начал пожимать мне руку с усердием бывшего боксера.
- Э, за что? Мне, право, совсем несложно было остановиться, - недоумевающе ответил я, наблюдая, как краснеет моя ладонь, все еще сотрясаемая в рукопожатии.
- Спасибо, спасибо, спасибо, - продолжал бормотать этот странный человек, словно не слыша меня. - Слов не хватает просто. Спасибо тебе, парень. За все спасибо.
Я удрученно смотрел на акт чрезмерной и нелогичной благодарности, с грустью отметив, что ладонь уже немного опухла - у толстого дяди явно было спортивное прошлое... правда, ооочень давнее прошлое. А "спасибо" все лились и лились непрерывной рекой. Хотелось бы припомнить, за какой мой поступок можно сказать около трехсот "спасибо" за минуту.
- Я это... кажется, на работу опаздываю немного, - робко пискнул я, пытаясь освободить свою пострадавшую ладонь от этого маньяка.
- Конечно, конечно,конечно, ты иди, - мурлыкнул дядька, вдруг заговорщицки подмигнув мне. - Тяжелая у тебя работа, сынок. Всем нам поможешь.
И скрылся тут же в ближайшей подворотне, чуть ли не вприпрыжку от какой-то неведомой радости.
- Ты глюк, мужик, - сообщил я в подворотню как можно громче, потирая заболевшую руку. Авось, растворится там, в темном пространстве, и больше не появится. А вообще не дело это - спать по четыре часа в сутки. Сегодня же лягу пораньше.

***
Я думал, в маршрутке реальность как-нибудь все же изогнется и примет свой нормальный, привычный вид. Но не тут-то было. Когда я попытался оплатить проезд, все пассажиры внезапно дружно замахали на меня руками:
- Что вы, что вы, вам не полагается....
- Как не полагается? - я в шоке моргнул. Затем моргнул еще раз, чтобы прогнать наваждение. Ничего с этой затеей не вышло - руки все еще отчаянно махали, уподобляясь ветряным мельницам. "А так сразу и не заметишь, что в этой маршрутке нет кондиционера", - обалдело подумал я.
- А так, - откликнулся водитель из своей кабины. - Вас везу бесплатно. Не хватало еще мне на героях наживаться. Вы на великое дело идете - народ из беды выручать. Пусть ваша последняя поездка вам добротой запомнится. Будете водителя Коляна потом теплым словом вспоминать. Недолго, правда, будете, но мне хватит.
И Колян тронулся - вернее, тронулась-то маршрутка, потому что он нажал на педаль газа, но я тронулся немного раньше. Ну его нафиг, работу. Сегодня, по крайней мере. День странный какой-то. Если уж и на работе начнут подобную ерунду говорить, мне потом дорога только в одно место, а рубашки с длинными рукавами да решетки на окнах, меня, знаете ли, никогда не прельщали.
- Остановите, пожалуйста, - попросил я Коляна, бледнея, как кефир. И не стал дожидаться, когда маршрутка остановится - выпрыгнул на ходу, прочертив лицом асфальт. А за мной тянулись жадные руки, пытаясь ухватить и не дать убежать:
- Кууууда же ты, а мы как же, мы, мы, мы, мы жить хотим, а ты зачеееем хочешь?
***
В ближайшем парке я хотел просто присесть на скамейку и хоть немного придти в себя, но опоздал - на ней уже сидел человек. Длинноволосый парень с отстраненным видом кормил голубей. Я в ужасе отшатнулся, боясь, что и он сейчас начнет до боли жать мою руку, или благодарить до посинения. Но тот только поднял на меня печальный взгляд, вздохнул и отвернулся - стыдливо как-то. Так мой кот отворачивается, когда вазу разобьет или нагадит там, где не надо. Немного подумав, я все же рискнул и сел рядом.
- Жалко мне тебя, чувак, - незамедлительно сообщил мне неформал.
- Почему? - спросил я и даже зажмурился - понял, что зря такой любопытный.
- Ведь забудут, грустить даже никто не станет, - с горечью поведал юноша. - Им сейчас, наоборот, весело - нашли вот с давних времен героя, который за всех жизнь отдавать будет, и за свои шкуры опасаться уже не приходится. А ты-то, чувак, небось жить не меньше нас всех хочешь. Хотя... с другой стороны, гадостей никаких больше не будет. Мог бы жить себе дальше и жениться, например, неудачно, на стерве какой-нибудь с гадким характером. Или с работы могли б уволить за что-нибудь, и родители твои в трубку потом долго орали, что ты неудачник. А так - никто о таком даже и не заикнется. Не неудачник ты - герой. Испокон времен герой, и другого не дано. Лажа это все, конечно, но уж лучше так думать - легче как-то. Да и потом, знаешь ли, привычка - уж сколько жизней ты за людей отдал, рутина, выходит, похлеще офисной. Хоть отдохнешь немного в перерыве перед следующей жизнью.
Я опустил голову. Даже спорить уже сил не было, но и принимать такую истину тоже не сильно хотелось.
- Я не герой, не похож даже, - все-таки попытался возразить, но уже крайне неуверенно.
Парень молча взял меня за руку и подвел к фонтану. Я посмотрел на воду, в которой отражался суровый дядя со шрамом через все лицо и понял - герой. А, значит, придется геройствовать. Никуда уж теперь не деться.
***
Дракон был огромный, что твой Смауг. Мне против него выдали латы, меч из какой-то заговоренной стали и коня Буцефала. Конечно же, оказалось, что я превосходно владею мечом и не менее прекрасно верхом езжу - память прошлых геройских жизней. Толпа позади ликовала и кричала, как оглашенная: "Рази! Рази!" Лишь верный конь, товарищ по смертям, с тоской заглянул мне в глаза - мол, что, хозяин, опять умирать? И мне было чертовски жаль коня - уж он-то здесь ни в чем не виноват, но атаковать гигантских рептилий пешком было непозволительно для героев. Я проткнул дракону сердце, ну, а он откусил мне голову. Но, прежде, чем героически сдохнуть, я успел увидеть, как толпа уже расходится по домам - пить пиво и смотреть телевизор. "Гады все-таки", - с неприязнью пронеслась в голове самая последняя мысль.