…и включить музыку, при первых звуках которой горе вливается в грудную клетку – и задыхаешься от этой жидкой тяжести. И резко ощущаешь, как одинок, как бессмысленно, как глупо и неправильно, как не по-настоящему… – а камера летит вверх, захлебываясь снегом, и в лицо бьет этот снег, лепит из тебя нового, лучшего… но внутри снова пустота – и смирение с этой пустотой, и камера закрывается черной тканью – и ты вворачиваешься внутрь себя, оставляя снаружи непонятую тоску, и зрачки твои стали глубже.