Мне очень не нравится, что у меня последнее время не дневник, а хлеб над водкою в стакане, но с "Короля и Шута" начался огромный, во многом определяющий этап моей жизни, который до сих пор напоминает о себе, поэтому я не могу не засветить огонек в память о Горшке.

В хронике моей есть последняя глава,
К сожаленью, в ней обрываются слова.