[489x699]
Моему другу вчера исполнилось 37. Но Толкина он читает и любит не меньше, чем много лет назад, когда первое, зачитанное до дыр "радуговское" издание ходило по рукам, радуя дорвавшихся до фентези детей Советского Союза. Решил подарить ему вот такую книгу. Прочел сам. Интересно. Спор о религиозности писаний английских товарищей Толкина и Льюиса ведется уже давно. Думается, такая, "богословская" книга будет хорошим подарком любому толкинисту. Привожу ниже обстоятельную рецензию Льва Данилкина ( http://www.afisha.ru/book/1385/ ). Интересно мнение общественности об этом опусе.

Перед нами компактная и не катастрофически занудная книжка, написанная английским широко мыслящим религиозным философом, свободно ориентирующимся и в генеалогии Арагорна, и в христианском богословии, и в особенностях кастинга экранизации Питера Джексона. Настолько свободно, чтобы внятно и обоснованно проговорить то, что все толкиновские читатели, несомненно, чувствуют интуитивно: «Властелин Колец» больше чем просто сказка, и как бы скептически мы ни относились к толкиновской мифологии, драматически далекой от реальности, роман работает как источник религиозного откровения; еще как работает.

Канвой для повествования служит биография Толкина — Толкина-солдата, Толкина-католика, Толкина-полиглота, Толкина-визионера, — изобилующая яркими эпизодами. Увязывая их с ключевыми сценами «грандиозного мифологического гобелена», Колдекот демонстрирует христианский характер «Властелина Колец» вообще и главного героя, Фродо, в частности. Связь между миссией Кольценосца и миссией Христа очевидна, но Колдекот делает и более тонкие наблюдения: о присутствии Девы Марии во «Властелине Колец», о Кольце как символе греха, гордыни, власти и Машины, якобы наделяющей свободой, но на самом деле делающей нас рабами падшего ангела; «невидимость как раз и символизирует эту способность Кольца уничтожать естественные человеческие связи и саму личность, закрыть доступ для света». Также здесь предлагаются ответы на вопросы, в чем суть эльфийской эстетики, почему датой уничтожения Кольца Толкин выбрал именно 25 марта, удачна ли по большому счету питер-джексоновская экранизация, и в чем состоит социальная теория Толкина?

При беглом просмотре «Тайное пламя» может показаться эзотерической чушью очередного «толкиенутого» (слишком часто употребляются слова «тьма», «надежда», «свет», «тоска», «откровение»), однако это не так: самый чуткий датчик не обнаружит в «Тайном пламени» ни малейших следов психического нездоровья или хотя бы религиозной экзальтации автора. И именно поэтому колдекотовское восприятие «Властелина Колец» не просто как художественного произведения, но источника «истины о подлинной сущности и ценности красоты» («эльфийской» красоты — таинственной, пробуждающей тоску, которая не будет утолена здесь, в Средиземье), кажется свежим и адекватным.

Вывод, к которому приходит Колдекот, звучит едва ли не кощунственно: «Тем, кто слышал слово «христианство», но никогда не читал Евангелие осознанно и вдумчиво (или хотя бы не изнывая от скуки), чтение Толкина может заменить откровение. Книги Толкина позволят им услышать Евангелие словно в первый раз, как поразительную новость, какой оно и было даже для богов, слагавших музыку до начала времен». Точно так; и хорошо, что кто-то произнес это.