[178x300]
Мы ехали в Михново в день, когда бушевала метель. Дорога была занесена и дважды нам приходилось выходить из машины, чтобы проехать сложные места. Кругом поля, белая пустота, деревеньки чернеющие за деревьями. Михново спрятано от мира. Да и мир словно бы чурается этого места - не спешит протягивать сюда провода интернета, волны радио и мобильной связи.
Это первое впечатление навсегда оставило во мне ощущение, что попасть в Михново не так просто. Ощущается это еще и потому, что особый устав общины определяет особое отношение к интересу извне. И, хотя богомольцев в Михново всегда много, здесь не место праздности, сюда не возят туристов и паломников автобусами. Это место уединения и строгости, молитвенной и аскетической. Приходят сюда многие, привлекаемые высотой подвига, но остаются не все - те только, чья душа действительно ищет отречения от суетности мирской жизни. "Романтика" неофитства не найдет здесь места. И вместе с тем Михново - вовсе не монастырь. Не монахи живут здесь, а миряне. Многие в браке, с детьми. Живут просто и строго, без изысков.
Такие "белые" общины существовали в Русской Церкви до революции в нескольких местах. Сегодня осталась только одна. Принимавшие нас в Михново от интервью отказались. Беседа была краткой, несмотря на то, что о встрече договорено было заранее. Но строгость такая понятна - заложена она в самой идее михновской общины. Встреча наша состоялась, состоялось прикосновение к святыне. Не было только ничего лишнего - ни многословия, ни столь присущей миру нескромности.
В маленькой уютной трапезной на столе - плоды трудов михновских жителей: яблоки, овощи. Всё удивительно вкусно, не взирая на простоту предложенной нам трапезы. Старые деревянные дома, в которых живут общинники, кажется, пахнут этими яблоками и огурцами, поскрипывают половицами. За окнами – знаменитая михновская аллейка, ведущая к церкви. Рядом погост и построенная в 1940 г. Понтиевская часовня-усыпальница. Название – про имени похороненного здесь человека
Вот он внимательно смотрит на нас со старой фотографии на стене трапезной - отец Понтий Рупышев. Личность удивительной судьбы и удивительной духовной силы. Это понимаешь, когда читаешь его заметки, касающиеся различных сторон духовной жизни. Глубокие, хорошим, ясным языком написанные богословские размышления - как отточенные скрижали, запечатлевшие и личную веру, опыт священника и судьбы Церкви 20 столетия.
Вспоминаю все, что читал об этом человеке. Основатель михновской общины - наш земляк, родившийся в белорусских Ошмянах в 1877 году. Мальчика нарекли редким, непривычным именем Понтий по святцам, так как все были уверены, что недоношенный, слабый ребенок не выживет. Но Господь даровал ему долгую жизнь, хотя болезни не раз подтачивали и без того слабое здоровье. И каждый раз чудо промысла божия спасало батюшку от, казалось, неизбежной смерти.
Юность Понтия прошла в Вильно. Серьезные духовные искания влекли на путь монашеского служения, но по воле родителей молодой человек поступает в московский университет. Тяжелая болезнь прерывает его учебу, которую он продолжает уже в Петербурге, послужив перед тем псаломщком, совершив паломничество в несколько обителей. Неисповедимы пути Господни- в 1901 г. Понтий Рупышев, оставив учебу на историко-фолософском факультете санкт-петербургского университета, блестяще сдает экзамены при Виленской духовной семинарии. В том же году он женится на Зинаиде Дамаскиной, рукополагается в священники и начинает служение в Мариинской церкви г. Вилейка. В 1901-1911 о. Понтий трудится в Бобруйске и Могилеве в качестве законоучителя гимназий. В 1911 г. назначается пресвитером российского военного и морского духовенства, флагманским священником 2-й минной дивизии Балтийского флота. В этот период его жизни крепнет связь со св. Иоанном Кроштадтским, который благословил Понтия на священство и становится поистине духовным отцом молодого пастыря. Революция 1917 г. застала о. Понтия в Гельсингфорсе (Хельсинки). В 1919 г. он с семьей переезжает в Петроград. Через короткое время о. Понтий вынужден был тайно бежать из города, спасаясь от ареста, о котором его предупредили верные люди. Он решает пробираться в Двинск (Даугавпилс), где его принимает преосвященный Иннокентий, епископ Полоцкий и Витебский, назначая настоятелем двинского Александро-Невского собора. По дороге в Двинск от ареста большевиками батюшку спасло чудо, свидетелями которого стали многие люди - во время облавы в поезде лишь у одного о. Понтия никто не спросил документов, как будто он был пустым местом...
В Двинске, возле которого продолжались боевые действия, о. Понтий прослужил недолго, в скором времени получив настоятельство в Троках (Тракае) а затем в Александро-Невской церкви г. Вильно, оказавшемся в то время в составе Польши. Отсюда в 1921 г. он переводится в имение Мереч-Михновское в 30 верстах от Вильны, уступив настоятельным просьбам владелицы имения вдовы Анастасии Дементьевны Корецкой, построившей на свои средства храм. Три дочери помещицы - Мария, Варвара и Анастасия стали духовными чадами о. Понтия и ядром основанной им общины.
Церковь во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» была постоена в Михново в 1915 году. Интересно, что благословение на строительство небольшой домовой церкви над семейной усыпальницей, на погосте, Анастасия Корецкая получила во время паломничества в Оптину Пустынь от старца Нектария. Тогда же Анастасия Дементьевна заказывает в Шамордино копию поразившего ее образа «Спорительница хлебов». До наших дней эта икона является главной святыней михновского храма.
Задумываюсь над тем, какой была жизнь в виленском крае в те неспокойные годы – непросто было Анастасии Корецкой в послевоенное время разрухи найти средства на завершение работ в церкви. Несколько раз обращается она в епархиальное управление за назначением в храм священника.
Стать михновским духовником о. Понтий согласился лишь при одном условии: помещики Корецкие будут жить со своими крестьянами и всеми, сюда притекающими, одной семьей.
По воле Божией из духовных чад о. Понтия, богомольцев, людей потерявших кров и искавших духовного пристанища в те непростые для православия годы в Михново возникает православная община, в которой живут, трудятся десятки мирян. Отец Понтий ввел в ней уклад жизни, приближенный к монастырскому: жить в мире и согласии, спасаясь трудом и молитвой. На предложения священноначалия оформить михновусую общину, как монастырь о. Понтий отвечал отказом. Возможно, это было промыслительно, т.к. впоследствии спасло общину в годы «советского» периода ее истории.
О. Понтий принимал всех, разрешал жить подолгу с одним лишь условием: не нарушать устава общины. А устав был строгим, постническим. Важнейшим моментом жизни сестер было участие в богослужении. Причащались св. таин трижды в неделю, откуда черпали силы. Пища готовилась скромная, в течение всего года практически на постном масле. Сам о. Понтий ел только один раз в день, по воскресным и праздничным дням - дважды. Но сестер и братий учил,что нельзя убивать свое тело, т.к. оно есть орудие духа, плотскую же похоть необходимо бороть без жалости, не уступая даже в болезни-лучше умереть, чем согрешить.
Само возникновение в 20-е годы прошлого века подобной православной общины на территории только что получившей независимость буржуазной Польши, в которой были весьма активны прокатолические, националистические настроения, было духовным и гражданским подвигом. Власти тургяльского округа называли Михново «большевистским гнездом», неоднократно обвиняли общинников в пророссийских настроениях. Ксендзу, служившему в костёле в Тургелях и хорошо знавшему семью Корецких даже пришлось официально свидетельствовать перед властями об их «политкорректности» и дружелюбному отношению к католикам…
Батюшка много ездил по приходам, его службы собирали огромное количество людей, что вызывало недовольство властей, но владыка виленский Елевферий (Богоявленский) был на его стороне, защищал от нападок.
Уважали о. Понтия даже католики и евреи, повсеместно он заслужил репутацию подвижника и человека высокой жизни.
В 1934 г. о. Понтий серьезно заболел крупозным воспалением легких. Ему было 57 лет. Возраст и слабое здоровье так и не дали полностью оправиться от болезни. Сестры Корецкие вспоминали,что болезнь сильно изменила батюшку и последующие,ставшие последними годы жизни он "словно висел на кресте".
В начале 1939 года в общине свирепствовала эпидемия гриппа, умерло две сестры. Болезнь забрала и любимого батюшку, которого не стало 10 января 1939 года...
Удивительная личность священника-аскета, ученика св. Иоанна Кронштадтского, сплотившего вокруг себя общину мирян, осталась для михновцев тем духовным и нравственным идеалом, которого они держатся и поныне.
Господь послал общине новых достойных пастырей, продолживших дело о. Понтия. Михновская община, "белый монастырь","православный колхоз", как называли ее в народе,пережила все лихие годы, сохранившись в литовской глубинке до наших дней.
Перед смертью о. Понтий предсказал, что общине предстоят тяжелые времена, но все-таки она устоит. После начала второй мировой войны Польша оказалась разделенной между СССР и Германией. Советская власть начала репрессии против верующих. В лагеря и сслылки попали многие михновцы. Среди них – Варвара и Анастасия Корецкие, которые очутились в Казахстане. Чудом спаслась Мария. Как выяснилось много лет спустя, в 10-х числах июня 1941 г. был подготовлен приказ о вывозе из Михново всех членов общины, их должны были отправить по этапу в ближайшие дни. Начавшаяся война спасла Михново...
Выстоявшая в трудные годы войны, община сумела уцелеть и в годы советской власти. В 1946 г. число насельников составляло 126 человек. С 1950 г. община официально становится колхозом «Михново». Это удивительный случай в советской истории, когда колхоз не имел парторганизации. «Невежественных» колхозников пытались перевоспитывать при помощи демонстрации знаковых советских фильмов. На этом вмешательство в жизнь колхоза и останавливалось – работать михновцы умели, их хозяйство имело самые высокие показатели в районе. Поэтому их не трогали, и по-прежнему старушки-михновки садились спиной к экрану, а председатель колхоза – инвалид войны Петр Гайдарович - не пропускал ни одной службы в храме.
Во многом относительное благополучие михновской общины - заслуга отца Константина Авдея, в течение 50 лет окормлявшего ее. Учиться на священника о. Константин пошел по благословению самого о. Понтия и всю жизнь продолжал дело своего духовного учителя.
Жизнь Михновской общины кардинально изменилась в 1960 г., когда в руки КГБ попали заметки скончавшегося виленского владыки Алексия (Дехтерева), в которых он подробно описывал жизнь и устав Михновской общины, называя Михново «божественным колхозом». Последовали репрессии, колхоз был реорганизован. Прописка здесь новых людей, посещение святынь паломниками, строительство новых зданий были запрещены.
С 1960 г. вплоть до распада СССР Михновская община входит в совхоз «Табаришкес». Уже подпольно, тихо и незаметно сохранялся здесь уклад церковной жизни. Только в 1990 г. независмость михновцев была восстановлена.
Официальное название общины в Михново сегодня – «Сельскохозяйственная христианская община Микнишкес». С 1994 г. духовником общины стал архимандрит Леонид (Гайдукевич). Его трудами отремонтированы старые посторойки, большинству из которых – уже более 100 лет. Проживает в общине около ста человек.
Об отце Лониде (Гайдукевиче) мы много разговаривали с кинорежиссёром Ольгой Мороковой, его духовной дочерью, чья жизнь так же оказалась связанной с Михново. Я раньше слышал от людей, побывавших в Михново, что место это сохраняет ту же тишину, что и век назад. И разговор с отцом Леонидом, минуты, проведенные в полумраке храма, те шаги, которые отмеряли мы по заснеженным михновским аллеям, а самое главное – взгляды и лица людей, живущих здесь, захотелось, уезжая сохранить в тишине своей души навсегда.