[220x503]
По сути, в нас, гомосексуалах, уже заложена почва (со всеми необходимыми микроэлементами и пр.) для взращивания "странного", "непохожего" ростка. Этот грунт - это основа "альтернативного" большинству развития личности.
Во всяком случае, мой случай - именно таков. Я думаю, что моя гомосексуальность подтолкнула мое сознание впервые по-другому взглянуть на мир (т.е. выйти за рамки обычного, вскармливаемого с молоком, воспитываемого обществом и его ячейками восприятия). И это, этот самый случай зародил мою ЛИЧНОСТЬ и инаковость в ней.
Гомосексуальность спровоцировала инаковость: так как моё сексуальное влечение, мои правила любви не входили в рамки обычных НОРМ, были "неправильными" с их позиций, значит, чтобы сохранить свою целостность, чтобы уважать себя, уважать свою гомосексуальность как часть себя, необходимо было просто учредить свои нормы, искать другой, иной, собственный путь. Это всё вместе и создало МОЙ МИР, который "странный" с точки зрения "большого мира".
Далее уже всё просто - инаковость и гомосексуальность развивались бок о бок, поддерживая, подталкивая, вдохновляя один другого. "Извращенный" инстинкт и "измененное" сознание - два неразделимых и неотъемлемых конца моего стержня.
Почему же этого не происходит у других. Почему же они, будучи гомосексуальными, т.е. изначально отличными от стандартов "основного русла", не становятся ДРУГИМИ, а вливаются в этот широкий поток? Ответ: дело не в девиации сексуальных основ личности, а в самой личности, в том, насколько она готова стать ДРУГОЙ. Гомосексуальность может быть только искрой, из которой воспламенится пожар. И только. И вывод однозначен и прост: быть гомосексуалистом - это не значит быть странным. Это не взаимозависящие вещи. Первое не ведет ко второму обязательно.
Но когда-то я этого не знал, и был максималистски уверен, что странность и гомосексуальность - близнецы-братья, ходят вместе, и полюбляют отдельные души, и группируются в них. Тогда я был юн и недостаточно силен, чтобы отразить нападки и претензии большого мира на мой, и я решил унести его подальше, защитить от жестких жестоких рентгеновских лучей. И я подумал, что наверняка и другие, похожие на меня (должны же они быть!), "странные", тоже где-то ходят-бродят, лазят по буеракам или помойкам, короче, где-то должны быть на задворках цивилизации. И это было абсолютно логично. Я взял торбу, понес свой мир, отправился искать чужие миры.
Это было настолько давно, что я даже не верю в правдивость этого: я вышел на дорогу. Дул ураганный ветер, сдиравший своими ногтями кожу с моего лица и растрескивавший вместе с жестоким палящем солнцем губы. Я шел, стиснув зубы, твердя: "Они там, впереди, за холмом". Но за холмом никого не было. И я шел дальше. Я садился на берег моря, смотрел на закат и ощущал себя сгустком одиночества. И тот остров, о котором я абстрактно бредил - "мальчик неземной красоты, ангельское божественное создание" - так и остался миражом в голубой дали...
Здесь отдельно замечу, что я вовсе не ратую за то, чтобы сделать весь геевский мир "странным". Нет. Мне плевать на "геевский мир". Точно так же, как мне плевать на прочие. Глобальность мне безразлична; я не какой-нибудь там "-ист" (хоть и гомосексуалист), приверженец социальной идеи, который носится с ней, стремясь перекрестить весь мир. Меня это просто не интересует. Мне важны отдельные представители, отдельные личности, а вот их-то оказалось крайне мало на этой планете. Увы, ручеек странного меньшинства возле сексуального меньшинства мал в той же пропорции, что и ручеек странного меньшинства возле сексуального большинства.