Настроение сейчас - макаю печенюшку в чай...

Свое первое матное слово я не услышала, а увидела.
мне было четыре с половиной. бантики, гольфики, корзиночки из волос, клетчатая юбочка и немецкий пупс в липкой ручонке - все, как полагается. за вторую руку меня уверенно тащил дедушка. я вертела головой и познавала мир, дедушка угрюмо смотрел под ноги и опаздывал на футбол. только-только меня научили читать, и я не могла не делиться этим счастьем с окружающими.
- Ап-те-ка...-Про-дук-ты...Оп-ти-ка...Дедушка, а почему аптеку неправильно написали?
- Правильно, правильно все. Там дедушка очки покупает.
- За-ла-ты пяр..пярсцё-нак...Тан-ко-ва-я...Дедушка, а что такое хуй?
Дедушка споткнулся и икнул.
- Где ты это нашла? - спросил с ужасом.
- Вот...- я ткнула пальцем.
на стенке Мутаципиного подъезда метровыми буквами белой масляной краской была выведена щемящая надпись "Рыжий хуй".
- Что такое "рыжий", я знаю. А что такое хуй? - разливался по двору звонкий детский голос.
дед багровел, шипел, тянул меня вперед со скоростью торпеды.
- Это плохое слово. Это очень плохое лово. Девочкам нельзя его говорить. От этого выпадают зубы.
- Дедушка...что такое хуй?
прохожие вздрагивали и оборачивались.
- Домой! Оля, тихо и домой.
честное слово, я была готова расплакаться.
- Дедушка...
пупс безвольно стучал головой по асфальту. белые гольфики колбасой собрались на щиколотках.
- Дедушка...
дед присел на колени, подтянул мне гольфики и министерским, рабочим тоном объявил:
- Вырастешь - сама увидишь.
вопрос был частично закрыт.

[226x279]