Глава вторая. День первый.

Все хорошее когда-нибудь кончается, как и жизнь. Взять к примеру бабочку. Некоторые виды живут лишь один день, чтобы успеть отложить оплодотворенные личинки. Если она этого не делает – ее жизнь и смерть не имела смысла. Что тогда? Она попадает в ад для бабочек?
Когда у человека появляется цель в жизни, она становится интереснее, безумнее, а иногда короче. Когда у человека есть смысл жизни, она становится однообразной, скучной и очень длинной. К какому числу людей отношусь я? Скорее всего, у меня был смысл жизни и я ему следовал, а теперь появилась цель и предназначение.
Моя цель: выяснить причину моих необъяснимых, если можно так выразиться «глюков». О моем предназначении чуть позже. Другие бы давно сказали: «Да хватит нас занос водить. Говори прямо». Я бы с радостью, да только к тому моменту я сам ничего не знал.
Мы проснулись рано. За окном шел снег. Небольшой луч света проходил сквозь тюль. Моя комната была как всегда в разгроме. Сегодня выходной и надо убираться. Пашка еще потягивался и поеживался от бодрящего утра. Каким-то образом я вытащил из-под его руки голову, развернулся всем корпусом тела по горизонтали и ногами махом скинул Павла с кровати. Тот, потирая «шишку», выглянул из-за кровати и обиженно спросил: «За что в такую рань?»
- За все прекрасное, что у нас было, - я улыбнулся во все свои тридцать два зуба, заметьте, белоснежных и продолжил – просто в голову взбрело. А вообще надо пастель заправлять. Иди, умойся и приходи. Помогать будешь.
Пашу я знаю уже много лет. Мы с ним не разлей вода. В институте познакомились еще. Он мне сразу понравился. Учились в разных группах, вообще были на разных факультетах. Самое интересное и необычное, что мы не просто ровесники. Мы родились с разницей в два дня. Хороший перерыв, чтоб бухнуть, отрезветь и опохмелиться после первого дня варенья и приняться за второе. Именно по этой причине готовлю я ему подарок загодя, иначе в нетрезвом состоянии по магазинам не прилично ходить. Я просто уже так пробовал, а вы что думаете? Паша высокий худощавый, в меру накаченный парень. Волосы не совсем короткие, волнистые и, наконец-таки, темный. То, что я люблю в Пашке, так это его огромные, теплые и мягкие ладошки. Как обхватит ими, так и выбираться не хочется. Всю жизнь жил в приличной, довольно состоятельной семье. Ненавидел родителей, за то, что они им постоянно помыкали и заставляли делать то, что им хочется. «Хочу в нормальном институте учиться. Нет, поедешь в Кембридж». И все в этом духе. Учиться не любил вообще, ясное дело, думал папаня обеспечивать будет. Только вот, к сожалению, отца не стало. Тут то сын и рассказал о своих пристрастиях. Мамке уже было все равно, она получила от мужа все, но все же была убита горем. Хотя Пашка думает, что это она все подстроила. Женщины бываю, коварны, но я в это не верю.
Познакомились с ним очень глупо. Я до сих пор забыть и простить себе не могу. Как-то такой же снежной зимой я стоял у крыльца и курил. Тут вылетел Пашка с воплем о свободе, даже лозунг какой-то накрикивал. Тут он поскальзывается и падает на меня. Моя сигарета вылетела из руки и упала на его папку. Пока мы любовались друг другом в позе американского миссионера, папочка начала дымиться и тлеть. Я почувствовал дым и спихнул его с себя. Обидно было за сигарету, а ему за папку. Там была курсовая, которую надо было сдавать через час. Он готов был меня убить, но не убил.
- Дим, в этом доме есть зубная паста?
- Есть, на полке, в зеркальном шкафчике над раковиной.
- Ага, вижу.
- Молодец, а я тут подушки взбиваю. Ты там еще долго, уже десять минут прошло.
- А мне надо было подумать? Ты же знаешь.
- Купи себе туалетную бумагу с напечатанным на ней разговорником какого-нибудь языка. Хоть польза будет от твоих раздумий. Ты кстати, не хочешь в магазин мне сбегать?
- Я домой хочу, но в магазин схожу, если список не длинный будет.
- Длинный, длинный, как у тебя.
- Это мы сейчас о чем?
- О списке…преимуществ.
Паша только охнул и добавил: « И с кем я только общаюсь».
Мне всегда было с ним хорошо, можно сказать, на работу я эту только ради него ходил. Удовольствия от нее никакого, только эстетическое «наслаждение». Как узнал, куда устроился Пашка, так сам туда и завербовался.
- Ох, дел то сколько. Может, все-таки вылезешь, и поможешь вещи ТВОИ собрать с полу?
- Нет, мне не охота.
- Как значит, ночью с себя, ее срывать охота, а убирать значит…- тут раздался телефонный звонок. Звонивший не отвечал, и я бросил трубку.
Вдруг как-то голова закружилась, и я упал в обморок. Снилось что-то ужасное, это я помню, а что?
- С тобой все в порядке? - я открыл глаза и увидел взволнованного Павла.
- Ты в магазин сходил? – спросил я приказным голосом.
- Тьфу ты, ему плохо, а он все шутит. У меня сердце в пятки ушло. Ну да, сходил. Как понял, что ты заснул и что вроде все в порядке, нашел твой список и бегом сходил.
- И одного тут бросил? А вдруг у меня сердечный приступ или еще что? Инсульт там. Ты соображаешь?
- Да знаю я симптомы, подруга медсестра. Я ей позвонил. Она успокоила. Говорит, переутомился ты. Подушек натягался, - Пашка растаял в улыбке и поцеловал меня в лоб, - Куда я без тебя, солнце мое ясное?
- Я тебя люблю еще больше.
- Конечно, такого маче пойди, найди, так сказать. Да, чтоб с тобой еще тут и нянчился и в магазин тебе бегал.
- Ты просто лапа, так сказать, – и тут мы громко рассмеялись.
- Так, все, мне надо вставать и доделать уборку. Я не перенапрягся и не надо меня…
- Я себе хоть слово сказал? Иди, убирай, вот только если…
- А вот если не надо. Иди Пашунчек, я сам тут все сделаю. Не беспокойся.
- Выгоняет еще. Вот уйду я от тебя.
- Все, давай иди, тебе пора.
Уже в дверях я его поцеловал и легонько, улыбаясь, оттолкнул рукой, показывая тем самым, что все в порядке и лифт приехал. Я сварил себе кофе и сел за ноутбук. Картинка в нем почему-то ехала. Мне это не понравилось, подумал – вирус. Вдруг мелькания прекратились, открылся браузер, а в нем Интернет страница. В ней говорится о каком-то племени далеко в Африке.
- Что? Точно вирус.
Я пробежал глазами по строкам и захлопнул машину.
- Бред. Полный бред. Надо вызывать человека, пусть чистит компьютер.
Мне было немного тоскливо, какое ощущение, будто по моей вине случился ураган или землетрясение. Такое угрызение совести меня никогда еще не мучило, я припал на колени, закрыл глаза руками и заплакал. Слезы лились градом, я понимал, что это не я, что это что-то странное и очень страшное. Взял телефон набрал Пашке. Не успел и слова вставить, он сказал: «Сейчас буду». Он чувствовал, что со мной опять что-то не так. Я сидел все в той же позе, а трубка выпала из руки на пол. Я опять заплакал, не мог успокоиться. Так и хотелось порезать вены, спрыгнуть с крыши или утопиться. Весь ужас мыслей о том, что я повинен в смерти миллионов людей, который взялся из не откуда пожирал меня изнутри. Через час Пашка так и нашел меня у столика с ноутбуком, кончающимся взад вперед, прижавшим руки к груди, заплаканным и бубнящим себе под нос. Он бросился ко мне и стал бить по щекам.
- Нет, не надо меня успокаивать, это моя вина. Я их убил и только я. Ты это понимаешь?
- Понимаю, но нет…не понимаю. Кого ты убил? Когда успел?
- Их всех. Не знаю точно, сколько их, но много.
- Ты бред несешь.
- Нет, он внутри меня. Это оно говорит мне, что я виноват.
- Оно?
- Оно. Оно говорит на незнакомом мне языке, но я понимаю смысл. Я не знаю, что творится.
Вдруг все исчезло. Я вдруг успокоился. Вы не представляете, что это такое. Много гнетущих мыслей в одной маленькой голове, кучи молящих о пощаде, и вдруг ничего этого нет. Тут я осознал, как хорошо чувствовать себя просто человеком со своими проблемами, хлопотами, интересами, любовью…
Пашка поднял меня на ноги и отвел в постель. В этот вечер и в последующие он не отходил от меня ни на шаг...и до самого конца.