Конец третьей главы.

Завидев его, Спао вскочил, громко, довольно заурчал. Его счастливая морда была лучшей наградой, но голос альбиноса окатил, как холодный душ.
-Сопляк стал охотничьим псом? Дичь для хозяйки таскает?
Ночная вспышка ярости не прошла бесследно: когда Снег попытался встать, раненая лапа его подвела. С коротким злым рявком он упал на землю, зашипел, бессильно молотя хвостом по бокам.
Рыжок выпустил оленя, облизнул усы. Тряхнул головой и решительно направился к Снегу. Тот оскалился, из горла вырвалось клокочущее рычание. Глаза бешено сверкнули. Но молодой защитник не отступил; придавив его лапой к земле, стал зализывать рану. Снег зарычал громче, выпустил когти. Его хвост хлестал по траве, как плеть. Рыжок знал: стоит показать слабость, вздрогнуть, и альбинос вцепится в него. Покалечит, а то и убьет.
-Не надо! - испуганно мявкнул Спао, отскакивая от них. - Бой будет, плохо!
Старика не услышали. Рычание сорвалось на злобный вой - оставив рану, Рыжок принялся вылизывать клочковатую белую гриву. Снег ударил подростка задними лапами в бок, выворачиваясь. Рыжий молча схватил его за горло. Хватка была неожиданно сильной, альбинос замер. Язык, жесткий, как наждак, прошелся по его сморщенной морде. Стоило Снегу зарычать, Рыжий кусал его, а потом опять вылизывал. Альбинос был вынужден терпеть. В конце концов, он сдался. Прошипел мрачно:
-Хватит. Твоя взяла, сопляк.
Рыжий медленно отошел, расправив крылья. Повернулся, обвел взглядом поляну. На лице Биры было одобрение. Спао сидел взъерошенный, прижав уши к голове, - он еще не совсем понял, что произошло. Даже Молчун привстал.
Альбинос смерил их презрительным взглядом, фыркнул. Но его оставили в покое. Дел с утра хватало и без Снега: принести воды из ручья, растопить печь, разделать оленью тушу... Знахарка лучшие куски забрала, бросила в большой котел.
-Молчуну отварное, пока болеет, а вы и так привыкли. Все, что осталось, делите сами.
Из приоткрытой двери потянулся густой, горячий запах мясного бульона. Бира присела на крыльцо, достала из сумки травы и сосредоточенно перебирала их, не обращая внимания на звуки звериной трапезы.
Рыжий сам приволок Снегу его долю - ногу с большим куском брюшины. Альбинос, вцепившись в окорок, глухо заворчал, но Рыжок уже отвернулся. Подошел к туше, лег рядом со Спао и принялся за еду. Глядя, как они глодают каждую косточку, обчищают языком до белизны, Бира хмыкнула. Четверо таких великанов одним оленем не наедятся.
-Досыта кормить не смогу, иначе дичь уйдет. Придется вам пока впроголодь.
-Можно скот таскать, - неуверенно предложил Рыжок. - Если ночью, никто не узнает...
Снег резко повернулся.
-Идиот. Хуже Спао. Ты следы заметать умеешь, сопляк? Люди начнут искать, придут сюда. Убьют и нас, и травницу.
Рыжий умолк. Его признали вожаком, но от язвительных нападок это не спасло. Может, и к лучшему - Снег был прав.
-Воровать скот - дрянное дело, - согласилась Бира. - Люди по окрестным деревням небогатые. Корова семью кормит, а без быка поле не вспашешь. Так что про скотину забудьте.
Она встала, подошла к Молчуну - осмотреть и промыть рану. Молчун с утра чувствовал себя немного лучше, хотя багровая воронка на груди выглядела жутко и сладковатый запах, еле ощутимый, незаметный для человека, исходил от нее. Этот запах не давал Рыжему покоя, но Бира и так делала, что могла.
После обеда знахарка накормила Молчуна вареной олениной. Зверь жадно вылакал теплый бульон, проглотил мягкое, разваренное мясо. В его глазах появился живой блеск. Бира погладила львиную морду.
-Нос горячий, но взгляд бодрый. Так просто не сдашься, да?
Бурый уркнул и лизнул ее руку.

К вечеру Молчуну стало хуже. Гнилостный запах усилился, лихорадка вернулась. Знахарка отпаивала защитника травяным отваром, дважды промывала рану, но это не помогло. Болезнь дала всего день передышки. Теперь она безжалостно вгрызалась в тело, будто стремясь наверстать упущенное.
Рыжий лег рядом, обнял Молчуна, слушая, как бьется его сердце - слишком быстро, как после бега. Бира сидела с ними до самой ночи, гладила темную гриву; волос стал слабый, ломкий. Когда луна спряталась за деревьями, травница ушла в дом, наказав позвать ее, если больному зверю станет хуже.
Рыжок все же задремал - чутко, как умеют лишь звери. Но вместо сновидений пришла вязкая, холодная темнота. Черный дым обволакивал, проникал в тело, под кожу, сдавливал грудь. Тьма сгущалась, забивая нос и уши. Рыжий попытался вскочить, но ватное тело не слушалось. Ужас охватил защитника: не только за себя - за беспомощного Молчуна, за свою стаю, за Биру. Он не мог даже зарычать, предупредить их. Внутри все заледенело. Время остановилось: ни стука сердца, ни дыхания, только нарастающая жуть...
Краски и звуки нахлынули внезапно, в один момент. Рыжок вынырнул из глубокого омута. Чернота исчезла. Вернулись ночные шорохи, запахи леса. Огонек свечи в окне. Под боком сопел Молчун, его дыхание было ровным и спокойным. Рыжий дышал тяжело. Сердце колотилось, дрожали лапы. Но сколько ни вглядывался он в темноту, сколько ни вслушивался - ничто не нарушало спокойствие леса. Обычная осенняя ночь. От земли тянуло холодом, холодные точки звезд сверкали над землей. В темных кронах пищали мелкие зверьки.
Приснилось... Рыжий поежился - уж слишком реальным был кошмар. Уснуть он уже не смог, вздрагивал от каждого шороха. Только с рассветом страх отступил, растворился в светлеющем небе.

С утра Бира осмотрела Молчуна, ее лицо не было таким мрачным, как накануне. Рыжок с надеждой посмотрел ей в глаза.
-Как он?
-Не хочу обнадеживать. Но выглядит получше. Лихорадка ушла, рана чистая...
Рыжий потянул носом воздух - запах, который так тревожил его, исчез. Совсем.
День выдался пасмурным, временами срывался мелкий дождь. Лес притих, нахохлился, как сердитый воробей. Первые желтые листья стыдливо прятались в зелени, серое небо навевало тоску. И все же день был радостным - уже в обед Молчун встал, пошатываясь, сам добрел до ручья. Счастливый Рыжок вылизал ему всю морду, вдвоем они укрылись от дождя под яблоней. Вскоре к ним присоединился и Спао, лег с другого бока, согревая бурого. Молчун замурчал - на каждом выдохе раздавалось звучное «Урррх, урррх».
Альбинос держался поодаль, не разделяя общей радости. Почти весь день он дремал, изредка поднимая голову, если раздавался резкий звук. Рыжий был даже благодарен ему за молчание. Снег парой злобных слов мог разрушить хрупкую, уютную теплоту.
Бира удивлялась, как быстро и внезапно Молчун пошел на поправку. На безмолвный вопрос Рыжего она только руками развела.
-Нам и о болезнях людей известно мало. О болезнях животных - тем более. А защитники появились семь лет назад, словно из ниоткуда, никто до сих пор не знает, что вы такое. Я была лекарем при армии Эртайгона, видела, как люди умирали, если их раны пахли гнилью. Или оставались калеками, без руки или ноги. Но иногда случаются странные вещи... - знахарка покачала головой. - Эта ночь была переломной. Молчун справился. Он выживет.
-Хороший, - Спао радостно ткнулся мордой в бурый бок. - Хороший!
Рыжок почувствовал, как растворяется гнетущая тяжесть последних дней, на душе стало легко, даже осенний дождь казался теплым.
Так на смену отчаянию приходит надежда.