Музыкальный портал "Наш Неформат" опубликовал интервью с гитаристом группы РАЗНЫЕ ЛЮДИ Андреем Васильевым.

Андрей «Худой» Васильев: «У меня постоянный джем»

Хотя в рок-музыке наиболее распространённый способ творчества – коллективный, в центре внимания публики и журналистов чаще оказываются фронтмены групп или, во всяком случае, авторы слов и мелодий. Лично мне не до конца понятны причины такого порой почти полного игнорирования народом тех отдельных людей, которые ответственны за звучание любимых этим народом песен. И данное интервью с гитаристом Андреем Васильевым, экс-участником группы ДДТ и ныне уже более семи лет играющим в питерском составе группы РАЗНЫЕ ЛЮДИ, можно рассматривать, как мою попытку хоть как-то это положение исправить. А то, знаете, утомляет уже несколько эта пресловутая «текстоцентричность русского рока».
Сам Андрей, кажется, довольно скромен в оценке себя как инструменталиста. Но мне можно и я скажу, что на мой вкус (слух, взгляд, как хотите) он – один из самых харАктерных гитаристов в российской рок-музыке. Уже, полагаю, давно не нужно доказывать, что и у нас есть люди, в плане техники игры не уступающие «забугорным» артистам. Не новость и то, что и в других странах много тех, кто играет «так себе». Но всё-таки большинство наших музыкантов если уж берутся осваивать инструменты, то развивают именно технику, забывая про характер, про поиск «своих трёх нот». Именно потому порой интересней слушать группы, записывающиеся дома и на чём придётся – они играют коряво, но необычно, пусть и по причине дилетантизма (прекрасные дилетанты, понимаете ли…). Что касается Андрея, то у него-то и с техникой всё в порядке. Его музыкальное пространство – это крепкий блюз-рок (в котором больше рока, чем блюза) с налётом авангарда. Тем интереснее было услышать от него про его музыкальные пристрастия.

Игорь Лунев: Как ты пришёл к музицированию? С чего начинал?
Андрей Васильев: Как во дворе играют, так я тоже играл на гитаре. У нас же был кумир – Ильченко. Мы пацанами через стекло смотрели, как он играет в кафе «Сонеты». Ходили плёнки по городу – его сэйшен с МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ. Когда мне сейчас Ильченко звонит: «Ну, здорово, Худой», у меня трепет до сих пор, до сих пор для меня это вообще папа самый главный. Я старый поклонник МАШИНЫ ВРЕМЕНИ и МИФОВ ещё с 1975-76 года. Когда меня взяли в армию в 1978 году, я знал 40 или 50 песен МАШИНЫ – меня это спасло в стройбате от лопаты. Люди посмотрели и сказали: «Мы не понимаем, о чём ты поёшь, но на лопате ты точно сдохнешь. Будешь играть в оркестре». Потом я играл такой джаз-рок в группе ФРАГМЕНТ. Ну, как джаз-рок… Мы хотели играть такую музыку, как у Эла Жарро. Играли песни композитора Виктора Резникова. Там пели сёстры Ольга и Людмила Маевские. Сейчас дочь Ольги Маша тоже поёт. На студии «Анастасия», где мы записывались (здесь Андрей имеет в виду группу РАЗНЫЕ ЛЮДИ – И. Л.), она тоже записывала песни. Маша – вылитая Оля 20 лет назад, и тембровая окраска голоса такая же. Есть люди, которым это от природы дано. А в группе ФРАГМЕНТ я играл с 1980-го по 1984 год. Я уже был подготовлен. В 1983 году я увидел СТРАННЫЕ ИГРЫ в ЛДМе (Ленинградский Дворец молодёжи – И. Л.) и подумал, что мне всю жизнь «гнали». То есть меня обманули где-то. СТРАННЫЕ ИГРЫ во мне многое перевернули. Гриша, Витя, Давыдов, Царство ему Небесное… Я просто увидел и был ошарашен, я решил, что больше не буду с Резниковым всем этим заниматься, это вообще всё не так. Я ходил на сэйшены, слушал рок-группы… И году в 1982-м я помогал приятелю сбывать АКВАРИУМ, как раз вышли «Треугольник», «Электричество». У Гребенщикова был чёткий поток сознания. СТРАННЫЕ ИГРЫ и АКВАРИУМ – вот эти две команды на меня повлияли. Потом «вольные хлеба» у меня начались. Ты же знаешь, что такое середина 80-х: человек нигде не работает – 209 статья, тунеядство. Надо что-то делать. Было два года переосмысления вообще всего мира в коммунальной квартире на 12-й линии Васильевского острова, там были эксперименты во всех областях. Я синхронизировал себя с людьми своего возраста, которые действительно занимаются творчеством, в Цоя въехал наконец-то, послушал, о чём человек поёт. С Костей Кинчевым познакомился в 1983 году - Петя Самойлов, мой старый приятель, познакомил. И вот они записали «Энергию» - мне просто чердак отвернуло. Я почему-то покрасил голову, ходил, как «алисоманы» сейчас ходят. Я полностью был за АЛИСУ и говорил, что это самая лучшая группа на всём земном шаре, и на Луне должен уже памятник стоять Костику. И в 1986 году я попал в ДДТ…

ИЛ: Когда я услышал твою игру в РАЗНЫХ ЛЮДЯХ, она, честно говоря, произвела на меня особенное впечатление. Почему в ДДТ ты как инструменталист не оказывался на первом плане? Сольные партии играли Никита Зайцев, Вадим Курылёв, приглашённые гитаристы…
АВ: Поскольку я оркестровый музыкант, я получаю до сих пор наслаждение и от сольных кусков, и когда звучит бэнд, когда фактура вся начинает дышать. Представь, что это такое: в оркестре пять валторн, четыре тенора, и все между собой строят – играет музыка Вагнера, они «педаль» длинную тянут… Меня ничто не торкает так, как классическая музыка, оркестровая. Оркестровое мышление. Не трррррррр (изображает «поливы» солирующего инструменталиста) – «горох», а внутри ощущается вот это дыхание. А первый, второй план… РАЗНЫЕ ЛЮДИ… Это ничем не отличается, я то же самое играю, что и в ДДТ, только если в ДДТ можно было спрятаться за кого-нибудь, то в РАЗНЫХ ЛЮДЯХ прятаться не за кого, инструментов мало. У нас в ДДТ стояла другая задача. Это не сборище солистов. Когда не было Никитка ещё, первые месяца два-три, я так же играл – все ручки вправо… Поскольку другие люди, например, Доца (Игорь Доценко, барабанщик ДДТ – И. Л.) были более классичные, «пёпльщики», «цеппелинщики», там панк-рок не катил. Там ты должен был выигрывать всё.

ИЛ: В питерском составе РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ всегда на бас-гитаре играл человек, который при этом ещё и гитарист – Наиль Кадыров, теперь Вадим Курылёв. Есть для тебя что-то особенное в игре именно с такими басистами?
АВ: Конечно. Потому, что на самом деле они все не басисты, они гитаристы, по большому счёту, и я это слышу. Басист настоящий, классический, как из анекдотов про басистов, это вообще когда «от ляжки» такое «мясо» идёт и ничего больше. Это такое тупое сознание (улыбается и изображает басиста из анекдота) – фа-до, фа-до, фа-до. А когда играет гитарист на басу, ты это слышишь - играя на басу, он предполагает то, что должна играть гитара. И это всегда немножко подтягивает.

ИЛ: Какой период существования ДДТ тебе ближе, какой альбом тебе больше нравится? Где тебе удалось наиболее полно реализоваться как музыканту?
АВ: У меня самый любимый альбом без меня – «Пропавший Без Вести». Я его считаю вообще просто идеальным. Это вот так в принципе должна звучать группа ДДТ. А со мной – «Пластун». Мало того, что там на обложке рожа моя, там я реализовал всё, что можно было реализовать. Я помню, что я оторвался по полной, все практически гитары наиграл. Но потом, когда Вадик взял гитару, это был 1996 год – там началась серьёзная гитарная музыка. Вот у меня до сих пор мечта: если б ещё басиста в РАЗНЫХ ЛЮДЯХ поставить и с Вадькой поиграть в две гитары. Потому, что это настоящая гитарная музыка, какая она должна быть, понимаешь?

ИЛ: А есть какие-то записи других проектов с твоим участием, которые как-то особенно важны для тебя?
АВ: У нас были ДУБЫ-КОЛДУНЫ. Я очень гордился, что первым заиграл на гитаре что-то в стиле ансамбля THE SHADOWS. Потом уже Хавтан начал такое играть в ансамбле БРАВО. Ещё у нас был ансамбль ВИРТУОЗЫ ВСЕЛЕННОЙ – записали, по-моему, альбомов 60 дома. Вообще всё это сделал Владимир Николаевич Сорокин, друг Сергея Анатольевича Курёхина. ПОП-МЕХАНИКА… Сорокин пришёл ко мне домой году в 1985-м и сказал, что всё это делается по-другому. И мы круглыми сутками играли на гитарах, такой был андеграунд.

ИЛ: Это больше была импровизационная музыка?
АВ: Конечно. Это не то, что импровизация, это просто оттопыр. Мы оттопыривались.

ИЛ: А кто там ещё играл?
АВ: Сергей Васильев, он где-то году в 1983-м играл даже в АЛИСЕ полгода, брат мой названный. Игорь Тихомиров участвовал. Потом играли какие-то художники, я их не могу просто перечислить. Играли на тромбонах, называлось это квартет ТРОМБ. Собиралась эта шобла у Серёги, он жил на Невском, 55, по-моему, в коммуналке. Ставили микрофоны… И постоянно шли записи. Ещё были Женька Кондратьев, он же Дебил, Олег Котельников.

ИЛ: Почему ты покинул ДДТ? Можешь не отвечать на этот вопрос.
АВ: Ну, почему? Я с удовольствием отвечу. Я на самом деле вёл себя не то что некрасиво… Просто было такое состояние: практически ничего не делаешь, но говоришь: «Почему меня не слышно?». Тебя возят по всей стране, за рубеж, а что ты собой представляешь? Кто ты? Обзовись! Понимаешь, мне стало в какой-то момент немножко стыдно, что люди действительно вкалывают, а у меня просто торговля рожей: одел гитару и бряк, шмяк! (изображает эпизодические прикосновения к гитарным струнам). И всё. Это очень печально. Можно до самой могилы прицепиться к этому поезду и ехать, и постоянно у тебя будет всё охренительно – рок, блин! А это всё не так. Есть какой-то, знаешь, внутренний капитан (так это называется?), который говорит: «Здесь, папа, ты уже гонишь. Тебе скидки не будет, с тебя будут крючьями шкуру сдирать на том свете»… Вот делают новую программу «Мир Номер Ноль» - компьютеры, всё вот это. Я, естественно, тогда не был готов к этим технологиям. Не было такого, что с помпой… Ушёл и ушёл. Это был 1998 год. Там же остались те люди, которые, в принципе, играли и записывались: Вадик, Доца и Юрка. Можно остальное добавлять, мешать… Костя Шумайлов пришёл со своими этими «кольцами». Костяк есть, есть и бас-гитара, и барабаны… То есть быть ещё такой вот «единицей» не хотелось – «поставим сейчас Худого туда, он там шмякнет в гусли один аккорд»… Поэтому я и свалил.

ИЛ: В нынешних РАЗНЫХ ЛЮДЯХ ты, по сути, второй человек. По крайней мере, ты – бессменный музыкант питерского состава. Твоя гитара стала ассоциироваться уже со звучанием этой группы.
АВ: Меня ещё там до сих пор терпят (улыбается). Я могу тебе ответить: музыканты, безусловно, много делают, но Александр Чернецкий – это человек, которому даже группа не нужна. На моих глазах в Москве этот человек в одиночку порвал клуб под названием «ПирОГИ за стеклом». Я сидел, плакал и думал: «Он это делает по-настоящему». С Шурой поставь любого гитариста, любого басиста – там всё будет катить. Ты будешь обращать на это внимание, тебе будет казаться, что там играют – на самом деле это от Шуры. Он волшебник. А кто там первый, кто второй… Мы же не сыгрались, мы только сейчас начинаем сыгрываться. У нас же до этого репетиций не было, мы приходили просто в день концерта, включали гитары и играли. У нас «точки» нет своей, и мы практически не репетировали. Вот пришли Миша с Вадиком – когда они в материал включались, тогда были три или четыре репетиции. И то считается, уже много.

ИЛ: А до прихода в группу ты хорошо знал песни Чернецкого?
АВ: Честно говоря, нет. Я слышал где-то в 1988 году ГПД, все говорили, что это круто, я помню. Я слышал песню «Ворон». Помню, что они были очень молодые пацаны. Я Шурины песни по-настоящему стал слушать где-то в 2000 году – мы на Алтай поехали, неделю там жили, я послушал, о чём человек поёт.

ИЛ: Как ты попал в группу РАЗНЫЕ ЛЮДИ?
АВ: Помнится, Чиж жил рядом с «Сайгоном» (кафе и магазин в самом начале Невского проспекта, названные в честь легендарного и давно не существующего кафе на углу Невского и Владимирского проспектов – И. Л.). Как-то пришёл я к Чигракову, там сидят Гордей (Александр Гордеев, исполнитель на губной гармонике, играл некоторое время в харьковском составе РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ, с питерским составом записывается и поныне, был также директором группы – И. Л.) и Шура. Потом начал мне Шура звонить: «Давай играть…». Я говорил: «Шура, я не хочу больше заниматься этой фигнёй, не могу я уже». Он позвонил Валере Тхаю, Шуре Корбухову (такой музыкант есть – барабанщик и гитарист). Я так отмахивался. Тем более, когда приходишь играть в клуб после стадиона, такое ощущение, что люди в тебя лбами упираются. Когда они далеко – это одно, там можно прохалявить, а здесь уже «честнок». Тут уже видно, что ты собой представляешь. Как в драке, понимаешь? Естественно, я подумал: «Ну, а зачем мне это надо?» А потом как-то позвонил мне Грабко, говорит: «Поехали на Алтай». И что-то меня на Алтае так пропендырило, я поближе познакомился с Чернецким, и от Шуры просто у меня башка уехала. Я понял, что это такая глыба…

ИЛ: Расскажи о твоём проекте с Кузей Уо. Я вот смотрел фильм, сделанный на основе вашего концерта в Таллинне…
АВ: Это Бровко (Александр Бровко, гитарист и исполнитель на губной гармонике, сотрудничал с Юрием Морозовым, с группами ДДТ, КАТРАН и др. – И. Л.) сделал, я знаю. Ну, вот я говорил про ВИРТУОЗОВ ВСЕЛЕННОЙ. Кузю они писали году в 1999-м… Антон Белянкин из ДВУХ САМОЛЁТОВ на басу, Серёга Васильев на гитаре, драм-машина. И Кузя там у них пел. Потом как-то звонит Кузьма: «Андрей Юрьевич, у меня в Таллинне концерт…» Кто-то сделал мне визу, я просто вышел в тапках из дома с гитарой, пришёл на Балтийский вокзал, мы сели в автобус, у нас была бутылка водки. На нас организаторы посмотрели, сказали: «Это вообще…». Я дома потом посмотрел, и какие-то гитары дописал уже прямо к фильму. А Костик… Хорошие у него вещи есть – «Я Видел Собаку»…

ИЛ: Ещё у тебя был проект А. В. О. С. Ь.
АВ: Просто приятель хотел записать свои песни. Я у него спросил: «Олег, ты как хочешь это сделать – хорошо или как все?» Он сказал: «Хорошо». Человек продал машину свою, сняли студию «Добролёт», Валерка Тхай играл на басу, записали этот альбом. Вроде он даже и прозвучал где-то как-то. Олег Соколовский до сих пор дома записывает свои темы, инструментальные вещи. Тогда я с Тхаем познакомился, с этим индейцем. «Dead Man» помнишь кино?

ИЛ: Да.
АВ: Там индеец. Вот я с Тхаем познакомился, у меня чёткая ассоциация возникла с этим индейцем.

ИЛ: И ты еще участвовал в проекте РОК-МЕХАНИКА Александра Ляпина.
АВ: Ну, это Саня, это его. Сначала у него появился компьютер. Я показал ему программу Acid. И он что-то так к ней прикололся – всё это началось, мультитреки… К тому же он гитарист – ой-ой-ой! Постоянно в пути, постоянно в творчестве. И года до 2005-го я с ним играл. У нас было где-то год так: приезжали в ту же самую Москву и неделю каждый день, как в старые добрые времена, по 6 часов с инструментами. Я даже разыгрался. Потом у меня вот уже малыш (показывает на бегающую поблизости дочку Диану – И. Л.). Передо мной стоял выбор: или заниматься проектом серьёзно или не заниматься вообще. Вообще всё послать и сидеть сутками – вот это серьёзно, всё остальное – это так… Поэтому Шура остался один. Ну, мы играли недавно в Москве – Серёга Воронов приходил, разовое что-то.

ИЛ: Мне показалось, что РОК-МЕХАНИКА – джемовый проект.
АВ: Ну да, но чётко организованный. В джеме же бесконечность, но у каждого должно быть своё место. Есть такое понятие – культура джема. Пришёл музыкант со стажем, вот он сыграет – слушает другого, другой сыграет – диалог, потом вместе. Бывает же, начинают меряться, кто там круче, получается такой «волосяной ком». Зачем? А с компьютером работать я просто раньше начал года на два. Потом Ляпин стал использовать сэмплы и говорит: «А зачем вообще барабанщик, зачем все эти люди? Можно и одному».

ИЛ: А сольное творчество у тебя есть?
АВ: Да, конечно. Вон, видишь там винчестер, жена его уронила, его нужно восстанавливать. Я записал альбом с использованием вот этих технологий. Я немножко поднаторел в этой фигне, неплохо знаю. Альбом инструментальный. Стихи нужно либо писать хорошо, либо никак. Каждый должен заниматься своим. Мне вот хочется слово «привет» спеть и всё, но Вася Шумов это уже сделал в своё время. Помнишь, у Воннегута есть «Сирены Титана»: как кто-то через всю Вселенную летел и очень важное послание людям Земли нёс – табличку, на которой одно слово «привет» было написано? Вот мой message – больше ничего.

ИЛ: Ты собираешься этот альбом как-то издавать?
АВ: Не знаю. Может быть, издам. Но у меня никаких коммерческих целей нет.

ИЛ: Ты его дома писал?
АВ: Да, могу даже показать, как. Всё это можно сделать дома. У меня вот альбом сольный (улыбается и показывает на дочку – И. Л.). Для того, чтоб на концерт пойти, нужно няньку звать, а няньки ещё не все могут. Ребёнок маленький, мама у нас работает, бабушек и дедушек нет. У меня нет времени дойти до студии, записать последний бэк в альбом РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ и свести его.

ИЛ: У тебя было много разовых проектов, джемов. С кем особенно интересно было играть?
АВ: У меня постоянный джем… Особенно… Ну, вот Ляпин собирал в РОК-МЕХАНИКЕ: Лида Кавина, Серёжа Воронов. Даже с Бутманом один раз поиграл. Женя Губерман на барабанах, Ильченко.

ИЛ: На какой музыке ты растёшь? Что-то новое ты для себя открыл в ближайшие годы?
АВ: Да мне нравится, знаешь, эмбиент, какие-то спокойные такие вещи, классическая музыка. Нравятся ребята молодые, альтернатива. А из старых – Фогерти, естественно, Клэптон, традиционный набор. Ещё мне очень нравится команда SOUL COUGHING.

*http://www.nneformat.ru/texts/?id=4529