А может, так оно и было? А может, ничего и не было???
Мысли за сутки проносятся в голове, оглядываешься и понимаешь, что жизнь утекает как вода сквозь пальцы. Обидно…Чего-то я не записала, что-то забыла – не страшно. Теперь уже все равно.
Пушной зверь песец как-то не вовремя подкрался и с размаху огрел простудой по голове. Как-то не радует меня такая ситуация, несмотря на вполне реальную возможность выспаться. Вот дура, тоже мне…Заказала себе «хотя бы один день отдыха». И наверху услышали, но, как обычно забыв согласовать свой план с моим расписанием, впихнули абы как. При моих теперешних мыслях это фактически равносильно смертному приговору. В общем, меня живьем варят в собственном соку.
Будем гордо держаться до последнего. В голове абсурд, а в жизни нечто совершенно нереальное – мне тут делать, ребята, нечего. Хорошо японцам - у них суицид вполне обычное дело. Хотя это все-таки глупо – не мы эту жизнь взяли, не нам ее самовольно отдавать. Начальство не любит самоуправства.
О личном, о глухом, о вечном…Пошло оно все к чертям со своими заворотами и наворотами…А все –таки хочется банально «мытого слона». Безо всяких кренделей. «Нет» значит «нет». Пора мне, глупенькой, понять, что я не для этого сюда пришла, что не судьба мне, что пытаться не стоит, что надо тихо заткнуться и не роптать и заниматься тем, в чем ты действительно что-то понимаешь, и что хотя бы мало-мальски получается. Но сердце-то не понимает…Какого тебе надо? Заберите у меня эту перекошенную бесполезную штуку. Никому не надо? Бесплатно ж отдаю, подходите, не стесняйтесь. Может, кому передарите.
Оно еще и никому не нужное. Но это уже так, дело десятое – главное – впарить, а там хоть выкидывай – по фигу. Наверное, это больно. Сначала…Как ты тогда сказал :

- Иначе будет хуже.
- А сейчас будет очень больно.
- Ничего, потом пройдет.

Сначала будет очень больно, а потом – покой.
Никому я не отдам эту беспокойную штуку. МНЕ на плечи этот груз взвалили, МНЕ его и донести до последнего предела. И я не вправе кому-то перекладывать эту ношу. Тяжело все-таки.

Пройди свой путь - он ведь один, и с него не свернуть.
Пусть не знаешь, зачем, и не знаешь, куда ты идешь…
Пройди свой путь! Ты не сумеешь назад все вернуть,
Пусть не знаешь пока, что в конце тупика ты найдешь!

Гениальные строчки. Точнее про жизнь сказал только Акутагава: Жизнь подобна коробку спичек: обращаться с ней серьезно – глупее глупого; несерьезно – опасно.
ЗЫ: забавно…села за комп – он такой непривычно-холодный после целого дня отдыха…А я обычно на нем руки грею. А я во вторник поеду за билетами на Эпидемию (почему в нашей стране все делается настолько, извините, через анал?)
Назови мне свое имя, я хочу узнать тебя снова…(Мне б еще себя до конца раскопать…) Да, я хочу. В свете последних событий эта строчка приобретает какой-то острый и горьковатый привкус.
Попробуем же быть людьми…и честными сами с собой. А я буду смотреть на это все с крыши, в одиночестве вдыхая ночной пыльный, рывками, точно в агонии, бьющий в лицо ветер. Сто лет одиночества - это же не только книга Маркеса. Это еще и диагноз.

Вчера еще в глаза глядел –
А нынче все косится в сторону…
Вчера еще до птиц сидел –
Все жаворонки нынче - вороны.

Я – глупая, а ты – умен,
Живой, а я - остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

И слезы ей вода, и кровь –
Вода, - в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще в ногах лежал!
Ровнял с Китайскою державою!
Враз – обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою немилая, несмелая.
Я и в Аду тебе скажу –
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал – колесовать,
Другую целовать» - ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую.
Вот, милый, что ты сделал мне.
Мой милый, что тебе Я сделала?

Все ведаю – не прекословь!
Вновь зрячая – уж не любовница.
Где отступается любовь,
Там подступает Смерть – садовница.

Само – что дерево трясти! –
В срок яблоко спадает спелое.
- За все, за все меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала?
(М.Цветаева)
Обратите внимание на 3-е снизу четверостишье…



«Эгоисту.»

Рукой своею твердой ты рисуешь
Прекраснейшее место на Земле.
Его когда-нибудь ты отвоюешь
Отбросив к черту все покорности судьбе.
Художник, ты вложил в него весь гений,
Всю силу, что рука твоя таит.
Творенье неподвластно мраку тлений,
Оно не сдастся поросли ракит.
Оно не будет скрыто под водою
Пока хоть память о тебе жива.
Оно срастется с вечною землею,
Пока жива досужая молва.
И критики грядущих поколений,
(Хотя тебе плевать на честный суд)
Воскликнут хором – «Он и вправду гений!»
И в Эрмитаж картину повезут…
Хоть крайне незатейливо творенье –
Оно - лишь пара стройных дев-берез,
Оценит молодое поколенье
Ту мысль, что ты до них донес.
….
Обитель неизбежного покоя,
Могильный камень, точно дань судьбе.
Начертано старательной рукою
На нем два слова-
Самому себе.

«Безразличие».

Кто-то обидел ребенка, кто-то убил собаку,
Кто-то зарезал друга, кто-то разводит лесть.
Кто-то ударил жену, кто-то ввязался в драку,
А ты все стоишь и смотришь, как умирает честь.
Не видя слепыми глазами порока,
От мира закрылся стеной крепостной.
Ты знаешь, насколько реальность жестока,
Но хочешь ее обойти стороной.
Кто-то вонзил нож в спину, кто-то плюется ядом,
Кто-то кого-то предал, кто-то кому-то солгал.
Кто-то из тех, из гадов, шагает с тобою рядом,
А ты, отвернувшись, шепчешь – я ничего не видал.
Тебе все равно, кто умрет, а кто выжил,
Не встанешь за правое дело стеной.
Ведь ты, несомненно, жестокости выше…
Так знай же – за все отвечать головой.
Не скроют от Бога тленные веки,
И тени возмездия бродят вокруг.
Проклятье пребудет с тобою навеки -
Ведь нет вины хуже опущенных рук.

«первый снег».

Он влюбится в этот вечер,
В эти промозглые улицы.
В подворотне стенает ветер,
НА небе звезды рисуются.
Он идет неслышно по холоду,
Фонарям кивая приветливо.
Он шагает без сна и голода,
«Любимая, - шепчет, - заветная!»
Он спустится белым кружевом,
Слезами растает нечаянно.
В мороке сонном кружит он,
Взывая к судьбе отчаянно.
В фонарях жемчужными хлопьями
Проявится в зимнем вечере.
С утра его поторопим мы,
Спеша потоками вечными.
Он укроет всю землю саваном,
Ляжет волком белым на пустоши.
И мечты заветные самые
Донесет в порыве волнующе.
А весной он уйдет дыханием
С стылых губ земли пробудившейся.
И прощальным, горьким рыданием
Смоет кровь с раны, вновь открывшейся.
И отправится далее в странствия,
За любовью, в омут нырнувшею,
И проклЯнет старо сказание,
Первым Снегом его нарекнувшее.