Честное предупреждение: многабукаф на темы семитского языкознания.
После публикации поста про этимологию современного ивритского названия “деда, дедушки” (соответственно, ‘Ѓ сав и ‘ЃЂ саба) у меня возник длительный (и на момент написания этих строк незавершенный) спор с Владимиром Коэн-Цедеком (если кто-то уж совсем не в теме, не слушает радио, не смотрит ТВ, не читает газет, не живет в Израиле и до сих пор не знает, кто такой Владимир Коэн-Цедек, то пусть заглянет хотя бы ВОТ СЮДА). Предметом спора был, естественно, поиск истины. Поскольку оба участника мнят себя культурными, образованными и интеллигентными людьми, то истина искалась не абсолютная, а относительная, местная, локальная и совершенно неглобальная. И сводилась она к следующей дилемме:
Имеет ли некто (например, я) моральное право написать, что слово ‘ЃљЂ савта “бабушка” образовано от слова ‘Ѓ сав “дед“? Или же такое написание является еретическим, поскольку грамматически женский рад от ‘Ѓ сав “дед” будет ‘Ѓ„ сава “бабка“, форма же ‘ЃљЂ савта “бабушка” образована отнюдь не от ‘Ѓ сав “дед“, а от ‘ЃЂ саба “дедушка“. Как нетрудно догадаться, последнее предложение озвучивает позицию В. Коэн-Цедека.
Я не буду сейчас нудно пересказывать весь наш спор, который начался в комментах к посту про этимологию современного ивритского названия “деда, дедушки”, а продолжается на страницах форума ЗДЕСЬ. Желающие приглашаются почитать, поболеть и/или поучаствовать. Мое намерение состоит в том, чтобы набросать пару строк (или сколько выйдет) на тему возникновения всех этих форм “дедушек и бабушек” в современном иврите. Не в плане этимологии и коловращений вокруг значения, а касаясь только формальной морфологии.
Если вы дочитали до этого места, то у вас есть последний шанс бросить эту нудятину. И не говорите, что я вас не предупреждал.
Опубликовано в блоге Алекса Луговского. Комментарии можно оставить в ЖЖ или в оригинале блога.