По мутноглазую, пропитанную виски сторону полуночи, когда даже у теней есть тени, а призраки гибнут от одиночества лишь для того, чтобы вернуться обратно бледными, липучечными воспоминаниями о своих прежних «я», когда курки взведены, и петухи на взводе, и все дамы, не успевшие пройти в дамки к тому времени, когда мир уже заболочен сном, взбивают обесцвеченные прически, словно волосатые ульи, жужжащие кусачими коньячными думами, исполненными отмщения, похоти и алчности, до тех пор, пока губная помада не истечет струйкой крови, а тушь, смешавшись со слезами, не начертает строки кладбищенской поэзии на мучнисто-бледных масках (горестные элегии, что следует читать с первыми лучами солнца, которое, возможно, не взойдет никогда),после того, как грязные деньги перешли из рук в руки, и со скрещенными пальцами и раздвинутыми ляжками были прошептаны обещания, уводя к двуязыкому французскому поцелую Мефистофеля, Рент Джонсон, обладатель квадратной челюсти, двубортного костюма в тонкую полоску и экзистенциального недомогания, частный детектив, вынюхиватель «почему?» измен, «как?» предательств, «кто?» поставит битое яйцо на то, что хорошее не станет плохим, а плохое еще хуже, вроде ножа в почках, или бутерброда с зубами для бабушки, или пары бетонные калош для бедняги, угодившего в полосу неудач, занятый в данный момент розыском Сэмми, Короля Ящериц, крепыша-гнома и гнуснейшего убийцы с глазами змеи и парой шестифутовых игуан-близнецов в подвале своего дома – с зубами-иглами и кровью холоднее, чем пиво в подвале «Заныривай, лебедь!», обчищающий плоть с трупов его жертв не хуже двух зеленочешуйчатых вертикальных пылесосов «Хувер», раскрывал посредством собственной плоти и своего уникального вздернутого носа обрамленные власами врата влажной мякоти, принадлежащей Красотке Зиме – нынешней подружке Аноля, спускаясь в ее истоптанные многими спелеологами недра, внутрь и наружу, словно один из тех недоумерших призраков, что оказались пойманы между приходом и уходом, и пружины кровати в подвальной ночлежке с видом на Свино-Отбивной переулок, залитый голубым неоновым сиянием рекламы «Пабст» на той стороне, выскрипывали недоумочную версию «Буги-Вуги-Горниста (группы «Б»)», когда он поймал отраженный в стеклянном глазу мисс Красотки двуствольный взгляд Сэмми в дверном проеме, заставивший его с быстротой молнии выхватить пистолет из кобуры на лодыжке и выпалить через левое плечо, пробуравив дыру в копеечном сердце Короля Ящериц, кончая одновременно и его, и в нее, так что первым звуком, который тот услышал в качестве призрака, был задыхающийся бесстрастный всхлип Зимы.