III

Только Пон решился поднести руку к трубке телефона, как аппарат вдруг резко и противно зазвенел. Он тут же отдернул руку в еще большем замешательстве. Но внутреннее решение уже созрело. Миниатюрная рука Пона подняла трубку. Он ожидал, что услышит помехи, скрежет, нечеловеческий рык, как в фильмах ужасов. Но вместо этого из трубки очень отчетливо раздался голос Шо (этот голос он ни с чьим бы не спутал!): «Алло! Это снова я!». «Шо!» - громко сказал в трубку Пон. «Да-да, Кохара!». «Да знаю я твою фамилию, слушай, у нас тут проблемы возникли…». «Никаких вестей? Но ведь они пропали пол года назад! Не могу поверить!». На этом моменте Пон замолчал и просто слушал ответы товарища неизвестному собеседнику. «Передайте ему трубку. Да, Кохара Казумаса… Да, те самые Огата и Амано… Вы продолжаете поиски? Понятно, буду ждать вашего звонка…Спасибо…». Трубку положили с легким шипящим звуком. Пон еще какое-то время ошарашено вслушивался в гудки.

- Это Шо звонил? - осторожно спросил Тора. Взгляд Хирото при звуке голоса друга резко изменился.

- Нет, никакого звонка ведь не было. В трубке все время гудки, да и только, - махнул рукой Пон. Тора поймал его руку и повернул к себе лицом.

- Ты что, не помнишь, что только что произошло? Что с тобой, Хиропон? – в его глазах читалось недоумение и беспокойство.

- Ничего ведь не произошло…- удивленно протянул Пон. Тора медленно опустил его руку.

- Пошли отсюда.

Они, озираясь, вышли на ночную одинокую улицу. Почему-то пахло свежескошенной травой. Луна, желтая, огромная, словно масляный блин на сковородке, грозила сползти с неба им на головы.

- Мы проходили мимо гостиницы, когда шли сюда. Мне кажется, можно остановиться там, - предложил Тора.

- Да, это было наименее зловещее место, - подтвердил Хирото.

Изнутри здание напомнило пресловутый салун из вестернов, с барной стойкой и грязными столами. Нет, это не была стилизация. Просто ощущение захолустного пристанища. По скрипящим из темного дерева ступеням они поднялись к номерам отеля на втором этаже. Комнат было всего около семи. Они выбрали самую просторную и уютную, внутри, кстати, не столь винтажно выглядящую. Номер напоминал американскую однокомнатку девяностых годов. На подоконнике уютно притаилось квадратное радио, низковатая мебель была придвинута к стенам. На полу посередине валялся плетеный ковер с индейскими узорами, в углу гудел холодильник.

Было немного прохладно, но это не смущало товарищей, так как они безумно устали морально и хотели спать. О мытье речи не шло, зато припасенный бенто очень пригодился оголодавшим невольным странникам. Отсутствие постельного белья и места для сна, кроме небольшой двуспальной кровати, не смутило их. Они спокойно улеглись на шершавую поверхность и уже через несколько минут умиротворенно спали.

***

Но этой ночи не суждено было закончиться так скоро. Далеко за полночь кровать заскрипела, и ноги опустились на пол. Тора неожиданно сам для себя проснулся. Он оглядел темную комнату, предметы, во мраке порой принимавшие очертания, похожие на призрачные фигуры, тени неизведанных существ, мерещившиеся в игре света луны и качающихся на ветру листьев. Тигр понял, что проголодался. Он обернулся, рассматривая скрутившуюся калачиком фигурку Пона. Медленно, стараясь не издавать звуков, встал с кровати. В эту минуту из темноты раздался приглушенный гул, и засияло желтое око на ручке холодильника. Пошел процесс заморозки. Прибор будто подзывал к себе Тору. Конечно, глупо было надеяться, что в столь пустынном месте холодильник окажется полным, но все-таки там могли оказаться какие-нибудь консервы… Да и банальное любопытство влекло гитариста подойти к нему. Ведь электричества во всем городе не наблюдалось, а этот работал как ни в чем ни бывало от розетки…

Дверца холодильника распахнулась. Того, что там лежало, Тора увидеть никак не ожидал: На верхней полке лежала огромная черная ворона. Существо уже не было живым, но смрада не источало, так как было сильно заморожено. Полкой ниже одиноко лежала какая-то бежевая пленка, с которой мерно стекала слизь. В самом низу же Тигр заметил черный предмет, по форме напоминавший огурец. Он решился потрогать его. Твердый. Липкий. В черной плесени. Не закрывая прибора, который теперь освещал угол комнаты крикливым желтым светом, Тора, не выпуская из рук загадочный предмет, уныло и не спеша поплыл по комнате, приближаясь к кровати со спящим Хирото. Миг – и Тора навалился всем телом на распластавшегося на кровати Пона. Тот начал просыпаться и заворочался. Не успел юный гитарист разомкнуть веки, как его рот накрыли чьи-то губы. Он смотрел в мутные, будто пьяные глаза Тигра и отвечал на поцелуй. Подсознание подсказывало ему, что если будет сопротивляться – хорошего ждать не придется. Красная рубашка была снята без расстегивания пуговиц, которые жемчужным дождем полетели в разные стороны. Рука Торы скользнула под ремень брюк Пона и настойчиво ласкала его. При этом поцелуи не прекращались, почти не давая Хирото дыхания. Возбуждение товарища передалось ему, и он начал постанывать от удовольствия. Тигр буквально сдернул с него джинсы. Теперь Хирото был полностью беззащитен. С силой схватив его запястья, Тора отвел его руки в положение над головой и принялся облизывать соски и живот младшего друга. Острые зубы оставляли царапины. Рука Тигра продолжила трогать его член. В этот момент Хирото заметил странный предмет в руке товарища. Несколько секунд спустя Тора уже пытался протолкнуть эту неведомую штуку ему в анальный проход. Пон изворачивался и сопротивлялся, как мог, но неожиданная сила одурманенного Торы не давала ему никаких шансов. Он чувствовал, как что-то скользкое проникает в него. Будто холодный щупалец, предмет проходил все дальше. Тора резко задвигал рукой. Было очень больно, но почему-то эти грубые ласки все сильнее заводили Хирото, и он не мог не отдаться наслаждению. Темп нарастал, как если бы Тора играл на нем скоростное гитарное соло. Все быстрее, быстрее, быстрее…Невыносимо. Брызги спермы Хирото оросили его живот и шею. До тошноты безумный темп заставил его тело извиваться в оргазме. Чуть только воздух наполнился запахом семени, тело Тигра обмякло, а пальцы выпустили и непонятный черный огурец, и запястья Пона. Оба гитариста снова спали, застыв в причудливой позе. Ночь поймала их в свои невидимые цепи и снисходительно глядела с небес.