Когда тебя кормят - это хорошо. Когда тебя вкусно кормят - это еще лучше. Но вот когда тебя кормят вкусно, но будто бы на убой - лучше б не кормили совсем, честное слово.
Много есть для меня было кошмаром большей части сознательной жизни; исключение составил период лет с шестнадцати до семнадцати, когда я сметала все, что попадется под руку, за что и расплачиваюсь по сию пору. До этого времени астеничную девочку можно было не пытаться накормить, я стояла насмерть и лишнего в рот не брала. Однако гормональный всплеск, так "удачно" выпавший на время практики в Германии (а также вкуснющих булочек, жареного мяса, блинчиков, джема и чемпионата Европы по футболу), почти свел на "нет" все мои подсознательные старания: из категории XS я резко перешла в категорию М. До осени мама даже родным меня не показывала: стеснялась. Только к началу третьего курса в конце тоннеля забрезжил свет, обстановка стабилизировалась, а любимые брюки вновь стали впору.
Запомнив и запротоколировав состояние неудовлетворенности собой и миром в момент примерки вещи желаемого размера, влезть в которую не удается, собственный аппетит я постаралась ограничить. Не ем хлеба (чем регулярно раздражаю молодого человека), не пью газировки, хожу пешком на средние дистанции (три-четыре километра в день набегает), на ночь стараюсь не наедаться (в последнее время финт не проходит, ибо есть надо хоть когда-нибудь), соленое, мучное, острое, сладкое - не часто. И - что немаловажно - кушаю небольшими порциями. Однако при встрече с бабушками все эти хитрости не работают даже на пару процентов.
Психология бабушки мне непонятна. Окружить заботой - это да, но чтобы в таком объеме? А если учесть то обстоятельство, что обе Ванькины бабушки, у которых мы провели отпуск, обитают на Украине, заботливость возрастает в разы, особенно в плане приготовления и приема пищи. И сало, и огурчики соленые, и салатов горы, и котлетки, и оладушки - чего только нет; а если чего не съешь или хотя бы не попробуешь - обидятся... В силу сиих непреодолимых факторов из-за стола я почти выкатывалась, не успевая до следующего штурма съестного переварить хотя бы половину уже съеденного. Честно говоря, не знаю, насколько довольны моим аппетитом были обе бабушки, но вот собственный организм, кажется, вынес мне обвинительный приговор по всем статьям.
С завтрашнего дня я честно начну исправлять последствия недельного вояжа и весну встречать буду в человеческом виде... Хоть бы для этого и пришлось кушать овсянку по утрам и вставать в половине шестого.