Теплый весенний ветер беспокойным паучком копошился за воротником пальто, задевая тонкими лапками пушок на затылке. Доктор Якобсон машинально поднял воротник к ушам, спрятал руки поглубже в карманы и презрительно сплюнул на тротуар. "Сегодня уже среда, - подумал он рассеянно, - завтра все равно никто работать не будет.. Дома никого, - докторский кот отошел в мир иной на позапрошлой неделе, - пыль да темень. Скучно, - доктор пнул носком туфли невесть откуда взявшуюся ветку, - пойду к тетушке Барбаре." С этой мыслью доктор Якобсон свернул в тихий переулок, в дальнем конце которого и располагался его любимый ресторанчик.
Сегодня у тетушки Барбары было необыкновенно шумно, даже самый дальний, самый заляпанный столик, до которого официант добирался не чаще раза в час - а уж при том количестве народу, что собралось сегодня, время увеличивалось вдвое, - даже он был занят пожилой парочкой. Она привычными движениями раскуривала трубку, он с подлинно немецкой дотошностью протирал очки полой ворсистого пиджака. Доктор Якобсон поспешил снять шляпу и, оставив ее вместе с пальто на вешалке у дверей, направился к барной стойке.
Как и обычно, логово бармена напоминало разворошенный улей. Гудели рабочие, не успев отделаться от копоти под ногтями, хмурили лбы клерки, просчитывая, во что им выльется сегодняшнее гулянье, чесали бритые затылки и кривые носы портовые грузчики, сверкая кольцами татуировок на предплечьях, жеманно вздыхали молоденькие девушки, не смевшие возразить своим спутникам - еще бы, ведь от них зависело, придется ли им и этой ночью слушать храп отца за хлипкой дверью и слышать в каждом шорохе крысу, - гоготали студенты, не так давно вошедшие во вкус нового статуса, оживленно спорили видавшие виды старички, в пылу интеллектуальной битвы выписывая руками замысловатые пассы.. Словом, обычный пятничный вечер в портовом городке. "Но сегодня же среда, - насторожился доктор, - почему же клерки сейчас не сидят у себя дома, за ужином? Почему певички не трут полы в доме престарелых, а грузчики не смолят бычки и не травят сальные шуточки в дальнем углу портового цеха?" Якобсон хмыкнул в тонкие усики: "И бармена тетушка взяла нового.."
Не обращая внимания на нелестные высказывания в свой адрес, он протиснулся прямо к барной стойке и, протянув руку, коротко представился:
- Якобсон.
- Мистер?.. - чуть недоуменно спросил бармен.
- Доктор. Доктор Якобсон.
- Итак, многоуважаемый доктор Якобсон, чего желаете? - в глазах его заплясали озорные искры. "Или просто свет так удачно на бутылки попадает", - вскользь отметил доктор.
- Скажите мне, любезнейший, что пьет этот человек в твидовой куртке? - спросил доктор, поразившись глубокому красному цвету напитка в руках старика.
- Старик Рубенс пьет опасность.. Три части адреналина, две - дофамина.. Я разбавил, конечно же, в его возрасте не следует так увлекаться острыми ощущениями.
- То есть как - опасность? - чуть не вскрикнул доктор Якобсон, - это же эмоция, чувство, оно не может быть материальным!
- Ошибаетесь, дорогой мой доктор, - бармен, чуть усмехнувшись привычной реакции новичков принялся протирать бокалы, - вы, доктора, зациклены на человеке как источнике дохода, исследуете его, пытаясь сохранить в "первозданном" состоянии, оставить ему все природное.. А Вам никогда не приходило в голову, любезнейший доктор, что природное можно отделить от его производителя?
- Но ведь эмоции нематериальны, они есть только в голове у того, кто их чувствует, да и то - лишь непродолжительное время, - доктор тщетно вспоминал те страницы учебника анатомии, которые касались мозга и нервной системы.
- В том-то и дело, что материальны - устало улыбнулся бармен, - а гормоны можно синтезировать и сохранить. Как Вы думаете, чем разбавляет сегодняшний вечер вон та веселая компания? - он кивнул в сторону студентов.
- Пивом, - недоуменно пожал плечами Якобсон, - светлым пивом и сухариками.
- Не совсем верно, уважаемый. Пиво у них с кортизолом, мой фирменный рецепт. По вкусу не отличишь, а эффект налицо: отличное утро и море энергии, хоть горы сворачивай. Им это сейчас нужнее всего.
- А девушка с голыми руками? - доктор кивнул в сторону темноволосой певички, по виду которой было ясно: берет она совсем не вокальными данными.
- Лючия сегодня балуется "Мартовской кошкой", - увидев недоумение Якобсона, он уточнил, - эстрогены и лютеинизирующий гормон. Мужиков валит - только в путь. Она с двумя живет в свои сорок семь..
Якобсон пораженно замолчал, пытаясь разглядеть в цветущей девушке сорокасемилетнюю даму.
- Послушайте, - сообразив, что не знает имени бармена, доктор замялся.
- Ирвин.
- Послушайте, Ирвин, - продолжил Якобсон, - а ко мне не придут люди со стерильными шприцами, раз я посвящен в такую тайну?
- Что вы, доктор, я сейчас вам доверия намешаю, - он снял с полки за своей спиной несколько бутылочек. Якобсон успел разглядеть названия "Окситоцин" и "Серотонин", - все будет по высшему разряду..
Доктор со всей возможной поспешностью начал протискиваться обратно, собирая не оклики не менее дружелюбные, чем на пути к стойке. Схватив пальто, он выскочил в апрельскую ночь. Шляпа так и осталась на крючке у входа, чуть покачиваясь.
Ирвин, закрыв кассу, вышел через черный ход в ту же ночь. Закурив, он с досадой подумал: "До чего же пугливые пошли доктора.. Боятся подкрашенной воды и светлого пива.."