Глава 1. Внешнее.

Девочка не спеша, шла, аккуратно переставляя ноги, стараясь не наступать на трещинки между камнями, просто потому что она так решила. Где-то впереди шла её мама, оживленно беседуя с какой-то тетей о чем-то странном. Мы не будем вдаваться в суть их беседы, скажем только, что мама сказала дочке, что бы та не мешала общаться им о политике. Кто такая «тетя политика», девочка не знала. Хотя пару раз в беседе проскочило и имя папы девочки, поэтому она решила, что так звали ту тётю, к которой ушел папа. Она всегда удивлялась, как так получилось, что он просто ушел. Она так любила гулять с ним, особенно, когда он брал её на свои сильные плечи, и кружил, кружил.
Она не видела его уже более месяца, и как ей показалось, целую вечность. Грустно, одиноко. А тут ещё мама в последнее время стала чудить. Часто уходит по вечерам гулять, постоянно оставляя Машу с бабушкой. Почему она не может просто поиграть с ней вечером, девочка не знала. Но Маша, в свои семь лет уже отлично понимала, что маме тяжело, ей надо работать, что бы добывать деньги, она даже пару раз была на маминой работе. Такое высокое, стеклянное здание, долго ехали на лифте, ходили по каким-то офисам. Мама говорила, что она здесь переводит деловые документы, и общается с «дядями из других стран». Маше сначала показалось невероятно интересно ходить по этим офисам, смотреть за работой всех этих спешащих куда-то людей, глядеть вниз из окна, размером со всю стену, где маленькие-маленькие люди копошились словно муравьи, куда-то убегая. «Наверное, будет дождь» - решила про себя девочка, когда увидела, как быстро люди метались туда-сюда.
И тут прямо перед ногами у Маши проскочила белка. Такая пушистая-пушистая, с огромным хвостом, и как бы приглашая девочку идти за собой, дернула ушками и побежала в сторону самой высокой сосны в округе. «Это, наверное, королева белок» - решила про себя девочка, «все-таки она живет на самой высокой сосне». И Маша, не спеша, что бы не испугать белочку двинулась за ней. «Пушинка», как прозвала девочка белку про себя, довольно быстро добралась до дерева и, заскочив на первую ветку, теперь внимательно рассматривала движущегося к ней человечка, видимо, надеясь, что ей предложат что-нибудь поесть.
Мария уже стояла возле самого дерева, и глядела на белочку почти в упор. Хотя дотянуться до неё Маша не смогла бы, даже если бы очень сильно захотела. Белка, казалось, чего-то ждала. Тогда девочка стала вспоминать, что она читала о королевах, рыцарях, волшебниках и волшебных животных, и тут ей в голову пришла идея, что она же так и не поздоровалась с «королевой белок». Она стала на одно колено, и, поклонившись, сказала так, что бы было слышно белке: «Приветствую тебя, о, великая королева белок», и подняла голову, что бы посмотреть, как отреагировал адресат. Пушинка, в свою очередь гордо вильнула хвостом, и махнула головой. Девочка поняла это, как приглашение встать и благодарность. Тут у девочки в голове пролетело пару картинок, где целая стая белок, общаясь друг с другом, решали какие-то проблемы. Видимо они сидели на совете, но они не говорили не слова, они передавали друг другу картинки. Уже ближе к двенадцати годам девочка узнает, что это называется телепатией.
Внимание Марии отвлеклось, так как на стволе дерева она увидела двух огромных зеленых жуков. Как их называли, Маша не знала, но выглядели они страшно. Огромные глаза, треугольная морда, длинные и острые как косы руки, и худое, и покрытое шипами тельце. Это были богомолы, и, судя по всему, они в данный момент дрались.
И тут перед ней пронеслась ещё одна картинка, явно передаваемая Пушинкой, и на этой картинке была её мама и тётя, которые шли по дорожке парка. И тут Машу обуял ужас, так как она поняла, что мама уже ушла куда-то далеко, забыв про девочку. Мария выбежала на дорогу и стала испуганно оглядываться, но мамы нигде на дорожке не было видно. Только где-то в конце, перед поворотом маячила столь знакомая сумочка. Девочка тут же побежала в конец аллеи с криками «Мама, Мама!», переполненная страхом. Страхом одиночества.

Внутреннее.

Где-то под металлическим сводом огромного зала рождающихся чувств на одной из скорлупок появилась трещина. Через какое-то время трещина поползла чуть дальше, медленно замыкаясь в кольцо. Хруст, и из разломавшейся скорлупы вылезло что-то странное. Длинные, тонкие ноги, согнутые в двух местах, худое позолоченное тельце, покрытое шипами и чем-то похожим на чешую. Два быстро вращающихся глаза на треугольной морде, небольшие щупальца у рта, и руки, похожие на огромные косы, сложенные на груди так, словно существо молилось. Богомол быстро преодолел короткое расстояние до ближайшего яйца, и, спрятавшись за ним от охраны, стал прислушиваться к шороху внутри скорлупы. Цокнув по нему пару раз, и услышав такой же резкий цокот в ответ, насекомое резко взметнулось в воздух, почти незаметно для глаза махая длинными прозрачными крыльями. Из яйца прямо под ним тут же вылупился точно такой же богомол, имевший, разве что более крупное тело, и чуть более глупое лицо.
Стражники уже успели включить тревогу, и теперь огромные дубовые ворота перекрывали путь в мир души для двух только что родившихся страхов. Их нельзя было туда пускать. Как существа из внешнего мира, они способны были изменить всю жизнь внутри только начинавшей налаживаться, системы. Пока стражи выбирали стратегию, и формировали отряды, мелкий богомол уже взметнулся куда-то к потолку огромного зала. Его более крупный собрат в свою очередь, дабы отвлечь охрану, понесся прямо в самую гущу, разбрасывая фей в разные стороны. Начался бой, и богомол держался очень храбро, удерживаясь даже, когда на него нападали с трех, а то и четырех сторон. Он знал, на что идет.
В это время мелкое насекомое, помахивая золотистыми боками, уже окончательно раскручивало последний болт на укрепляющей пластине, уже, фактически, отрывая кусок металла от стены. В потолке засиял просвет, ослепляя Страх одиночества, который, не раздумывая, прыгнул в прорыв. Страх смерти, в свою очередь, все ещё пытаясь разобраться с охраной, заметил, что света в помещении явно добавилось, и, углядев, что его помощник уже скрылся на просторах чужой души, взметнулся. Он заметил, что путь, которым только что воспользовался его брат, уже перекрыт, посему, не особо напрягаясь, он откинул находившихся ближе всего к нему двух стражей, и, войдя в крутое пике, со всей скоростью полетел на самое дно зала. Где-то у основы колонны он увидел показавшуюся ему слабой пластину, и из последних сил кинулся на неё. Металл не выдержал, и лопнул, под напором ударившей в него массы. Вскоре суматоха улеглась. Лишь старый командир охраны, схватившись за голову своими трехпалыми руками, тихо шептал про себя: «что же мы будем делать? Что же мы будем делать?»