Настроение сейчас - сегодня дождь

 

- С Днем Рождения! Будь здорова, счастлива!

 

 

Спасибо, «First love» - хорошие духи, красивые длинные розы, да, сегодня мне исполнилось 18.

Что изменилось?

Пока не знаю. Спиртное и сигареты я и так легко покупала.

Я стала умней, красивей и свободней ?

Нет, это приходит постепенно.

Просто 7 декабря – это черта, подведение итогов, приятные слова, часто искренние, даже старые друзья звонят и говорят о своей «Безумной Любви» ко мне, хотя с трудом вспоминают мое имя, а дату им напомнил органайзер телефона, еще – вкусная еда, подарки и цветы.

 

 

Цветы – очень приятная мелочь, мало кто помнит об этом, но вот парадокс, обычно все дарят розы, и на свое 18-тилетие я получила несколько букетов очень красивых роз, через несколько дней лепестки начали увядать, отпадать, отпуская цепкие пальцы от стеблей – праздник был окончен.

 

 

Прошло несколько месяцев и наступило 8 марта, как ни странно, а может и действительно не странно, я не получила даже роз.

Расстроилась?

Нет.

Мне каждый раз жалко, что никто мне не дарит ландыши. Ведь ландыши – мои любимые цветы, давно я их не встречала.

Единственный человек, который дарил мне помимо роз ландыши – это был Ты.

 

 

На улице Белинского, если кто был, знает, что понятие воздух - напрочь отсутствует, а у тебя он был, был особенный. После того, как я тянула за серый шнурок, тускло болтавшийся на ярко зеленом фоне ворот, открывалась калитка и я попадала в тенистый двор, тень давал виноград, который увил всю восточную часть, немного потрескавшегося, выбеленного дома, синие ставни, были приветливо открыты и совсем не скрывали обитателей комнат, маленькая веранда и три ступеньки, помогающие подняться на нее, дальше вход в дом и потайная дверца в крытый гараж, из которого было еще 2 выхода – на улицу и в старенький вольер, в котором периодически появлялись свиньи, куры, запиралась собака, а когда ты не видел, в этой грязи лазили мы, наверное видел, просто разрешал нам, но не подавал вид, слева, рыжая овчарка и ее высокая будка, громыхающая цепь, затем открытый гараж, заполненный различными инструментами, болтами, разводными ключами и загадочной полутьмой, твоя машина – цвета «Черной смородины» или «Баклажана», с ее мягкими сиденьями, лилово-розовым полотенцем, с нарисованными на нем рыбками, приветливо расправившими сказочные плавнички, лежавшем на приборной доске.

Мне нравилось бывать у Тебя, Твой дом и двор были наполнены различными металлическими деталями, маленькими дверцами, каждая из которых хранила за собой последующую, ручками различных цветов и форм, открывающими эти дверцы, а иногда просто валявшимися, мягкость паутины ютилась в темных уголках, на свету мерцали потоки, монотонно летящих пылинок, там играли песни Высоцкого, иногда звучал однообразный голос диктора программы «Вести», был шкаф цвета охры, с большим зеркалом посередине, скрипучей левой дверцей и узкими отделениями. Все это было окутано таинственностью и уютом, есть такое ощущение, когда заходишь в старые частные дома, что вот за тем углом сидит домовой, а из-за того шкафчика на тебя смотрит его сын..............................................................................

Еще у тебя был маленький садик, в нем росло несколько яблонь, вишня, никто не собирал с них плоды, они просто были, а между стволами деревьев и виноградном росли ландыши.

И вот, когда я переступала черту ворот и шла к твоей двери, на меня ложилась мягкая прохладная тень виноградной лозы, приветливо лаяла собака, а двор был наполнен легким, чуть сладковатым запахом ландышей, маленькие цветочки выглядывали сквозь небольшой деревянный некрашеный заборчик, мирно склоняли белоснежные головки и я улыбалась им, шепотом говорила:

«Привет......................................................................»

В ответ ландыши склоняли нежные колокольчики и тихо-тихо, чуть слышно серебряно отвечали:

«Привет..................................................................»

Мы еще недолго болтали и улыбались, затем приходил Ты и каждый раз, тут начиналась сказка, когда я уезжала от Тебя, у меня в руках оставался маленький букетик белых, с янтарно-зелеными листочками, ландышей.

 

 

Я никогда не ладила с папиной теткой, всегда заболевала надолго и серьезно, после общения с ней, и вот, в очередной раз, после ее визита я вернулась домой с температурой 40, Мама весь день высказывала свое мнение о папиной тетушке, все, что я помню цензурного из ее монолога – это союзы и частицы.

А мне нравилось болеет, можно было целый день валяться в родительской пастели, смотреть TV, кушать фрукты и цветные шарики таблеток, со сладкой оболочкой, пить теплый чай и вкусный сироп, спать с Мамой и слушать как она читает сказки, ну и конечно не ходить в школу.

И вот, в обыкновенный день, когда я в очередной раз ждала, пока ртутный столбик термометра покажет мою температуру, дверь родительской спальни открылась, ты тихо зашел, посидел несколько минут на кровати, рассказал мне анекдот и ушел, после тебя комната наполнилась легким, почти незаметным и таким приятным знакомым вперемешку с сигаретным запахом, а на черной пыльной крышке, кричащего телевизора, в небольшой вазочке из матового стекла, остались белые колокольчики ландышей.

 

 

После Ты заболел, в Твой дом приехали родственники, двор моего детства был уничтожен и вся таинственность исчезла – гараж и вольер разрушили, навес сломали, собаку отдали, болтики и баночки выбросили, деревья вырубили, тень винограда навсегда исчезла, как и мои любимые ландыши, как вскоре оказалось, Ты тоже исчез.

 

 

Это было достаточно теплое лето, я зашла в голый бетонный двор, пошмыгивая носом, я стояла около твоих холодных рук, периодически убирала белизну марли, смотрела на твое спокойное неподвижное лицо, я не плакала, тогда я не плакала, просто я никак не могла понять, что Тебя больше нет...................................................................................

Как это?

Мы больше не будем смеяться вместе, жевать розовые и желтые, наполненные жуткими ароматизаторами, жвачки и собирать вкладыши от «Love is..........»

Как это?

Ты больше не скажешь: «Йишь кашу, а то к Матери отвезу!», и я не буду давиться, бабушкиной подгорелой тыквенной кашей.

Не понимала как это возможно такое?

Я никак не могла понять, что больше не встречу одного из тех, кто безумно меня любил, кого я любила безумно.

Тогда я впервые настояла и поехала на кладбище. Весь день лил дождь, глинистую дорогу Бурундая сильно размыло и машины двигались медленно и осторожно. Когда мы приехали, дождь прекратился, все шептались о мистике, а мне не нравились искусственные цветы венков, они многим походили на присутствующих, или присутствующие сильно походили на них, кто-то начал говорить какие-то хорошие слова, ведь так принято, не помню кто, я тогда смотрела на Тебя и вспоминала, как мы с тобой, в твоей тепло протопленной (как ты ее называл) хате ели апельсины и смеялись над Бабушкой, как ты подарил мне мою любимую Barbie, как я никогда не могла уснуть у Тебя, ведь я была СЧАСТЛИВА, как убегали от, ненавистных, тобой и мной, ментов, как щелкали белые и черные семечки на твоем маленьком крылечке и не задумывались над тем, что плеваться и материться – это неприлично................................................................

Мысли прервал, внезапно начавшийся проливной дождь, вновь шепот о мистике, а я слушала глухой стук молотка, гроб забили и забросали землей.

 

 

Когда мы вернулись в дом, там вкусно пахло, в твоей спальне стояли столы и, быстро сколоченные из щербатых досок, лавки, они прогибались и трещали под тяжестью совершенно незнакомых мне людей, я не могла есть, я не знала что произошло, но я знала, что это не изменишь.

Я встала из-за стола, вышла на захламленную, затоптанной и грязной обувью пришедших, веранду, на улице было зябко и одиноко, совсем не по-летнему, я обернулась, посмотрев в дверной проем, в котором виднелись хмельные люди, они смеялись, что-то вспоминая, нет, я не злилась на них, они просто не знали Тебя, увидела, занавешенное зеркало, уже перекрашенного в желтый цвет, шкафа, не знаю почему, меня всегда пугали зеркала, покрытые тканью, я немного подождала, и не дождавшись твоего «Викуля!», вновь вернула взгляд на уже совсем чужой двор, с козырька без остановки лилась вода, казалась она смывает все воспоминания, небо было свинцово-сером и полным дождевых капель, по телу пошла дрожь, я больше не узнавала это место, надев свои сапожки с красной подошвой, я побежала по озерцам луж, к голубой двери, бабушкиного дома, дождь прикасался холодными пальцами капель к коже, он хотел заполнить собой все, я не оборачивалась, я знала, Тебя там больше нет.

 

 

До вечера я оставалась у Бабушки, затем мы уехали домой, дождь глухо тарабанил по крыше машины, а я все вспоминала те ландыши – последние ландыши.................................................................................................................................

 

[700x633]