КРУГ ПЕРВЫЙ, в котором шары образуются, путем вращения
ромбиков вокруг собственного шасси.

Это действительно происходит. Такая ж реальность, как любая другая. Скучно, – не делай! Весело, – так и о здравии! Позавидовать токмо хочется! Да не можно...
Когда кровь человеческих сыновей (О, у них страшный конкурс! Достоверно известно. (Прим. Сквор.)) стала плоской, геометрия словно взбесилась. Она стала бы всадником непременно, если бы простор, необходимый Галопу, мог существовать без Объема. Но прочная пара они.
А пара есть понятие, совершенно не требующее участия Лобачевского. И это очень большое Счастье, когда карта такая, ладонь на худой конец, открывается. Погорельский в такие дни мало кому в вакансиях отказывает; только уж самым отпетым тупицам.
Но, в принципе, хренотень это все: Лобачевский, собственно, который, если помните, FUN'S!
Подобно тому, как Колокол в Нике звенел, грустно и властно, не могут друг без друга Галоп и Простор.
Но Геометрия всегда себе найдет развлекалово: так, например, если плоскость собственная ей вдруг опостыливает до степени ненависти к самой своей геометрической самости, то тогда она в бешенстве по земле начинает кататься, скалить ровнехонько треугольные зубы, рычать, как девочки-пуговички, и глядишь, не проходит двух-трех людских поколений, как из бестолкового этого коловерченья, коему причина одна лишь истерическая агония, мало-помалу наруливается таки протообъем и, как следствие, новые небоськины сфёры.