[253x190]
Ничто не могло остановить ее. Ни чьи-либо слезы, пустые слова... К чему теперь все это? Все речи потеряли какой-либо смысл, а глаза стали слепы. Бессмысленным, затравленным взором уставилась на дверь. Да, за ней сейчас мило беседуют родители, которые совсем отделены от нее. Словно пленкой, словно стеной из самого прочного металла. Перед ними яма. Яма длинною в вечность.

Слезы стояли в горле, слезы устилали глаза и слезы обливали сердце, в него кровь уже не поступала. Только боль и пустота. Эти безжизненные клапаны уже не могли жить, они не могли заставить биться надежде. И это все она сделает ради НЕГО. А может просто ради себя?..
Почему вдруг самоубийц стали называть сплошными эгоистами? Значит, вам просто трудно поверить в то, что человека ничто не может держать в этом мире.

Набравшись всего самого смелого, что только смогла выковырить из недр души, она отчаянно распахнула дверь и направилась на кухню. Звуки исчезли. Они просто перестали существовать. Как в замедленном ритме набрав горсть ярких таблеток, она закинула в рот. А дальше, взяв стакан воды, с полным ртом проходя через комнату где сидели родители, направилась к себе, запахнув дверь в последний раз. Последние шаги...
Не думая ни о чем, она проглотила все содержащееся в ее ладони. Ничего. Просто она видела падающие хлопья снега в окне. И даже услышала, как они падали на землю. И таяли...
А сердце билось. Билось...Билось. Удивительно, оно билось с еще большей силой. Оно не хотело останавливатся.
Она засыпала. Глаза одержимо слипались. Везде было темно, темно. Лишь свет от уличного фонарика проникал в комнату. Она заснула.
Самой первой ее мыслью, когда она проснулась был вопрос, на которой она не могла дать ответа. Я в аду? Я умерла? Я еще живу? Доживаю, последние минуты? Но надо было узнать время. Время смерти? Тяжело встав с постели, она направилась к выключателю. Услышав детский смех и в тоже время плачь, она инстинктивно попятилась. Но куда бежать? От кого? От себя, если только. В ее глазах забегали красные, синие, голубые, ярко-оранжевые линии, огоньки, задорные, веселые! Она не придавала этому значения, но дрожа от неимоверного страха и беспомощности, отчаянно пыталась найти выключатель. А голос, знакомый, деткий голосок что то говорил, пел, кричал... Она упала на пол и в полном ужасе, лихорадочно цеплялась за голые стены, она царапала их, она не хотела там оставаться. И опять же, голос звал, а танцующие огни не прекращались- они танцевали, зазывали ее делать то же самое. Она никогда не чувствовала себя такой брошеной, покинутой и никогда не испытовала такой животный страх. Страх перед чем-то, с чем она сейчас играет в прятки. Сколько это длилась, она до сих пор не может вспомнить. Минуту? Две? А может два часа?

Но нащупав спасительный выключатель, с полным отчаяния и страха вздохом, она нажала его. Кровать у окна, шкаф, стол. Красные огни исчезли. Голос затух. Настала гробовая тишина. Ничего не было. Ничего. Минуту, две или два чаза назад ее приглашала на танец смерть.
Накрывшись до подбородка одеялом, она наблюдала за кружащимся снегом. Чувствую неопределенную гамму эмоций, она случайно стала нащупывать на мягком одеяле странную, шелестящую бумагу. Даже в темноте, ей показалось что бумага розовая, голубая, светло-лиловая... Она была такая приятная, словно облака, легкие и невесомые. Уловив чей то голос, она повернула голову. Это была женщина, которая сидела на краю кровати. Все- ее мягкие, святые черты, такие родные, ее голос, божественный и такой...добрый, успокаивающий, как музыка, все было так рядом. И так осязаемо. А глаза... глаза голубые, в которых можно было утонуть и не захлебнуться. Она почему то вспомнила святой лик иконы, стоящий в гостиной. А между тем, женщина казалось такой недосегаемой и такой близкой. Она слышала музыку. Это была настоящая музыка, которую нигде раньше она не слышала. Она доносилась с неба, с ниоткуда и затухала медленно, растворяясь в пространстве... -Больше никогда, никогда так не делай. И у тебя все будет хорошо. Все будет хорошо. Хорошо... Тихо, спи...- сказала женщина и мягко прикоснулась до лица девушки. Женщина улыбалась и стала тихо, но так четко напевать. Убаюканная, словно родной матерью, она заснула. Но ее не покидало спокойное чувство удовлетворенности и уверенности в том, что с ней рядом ее спаситель.
Первое, что она увидела, это был белый, белый потолок. Она заведомо знала, что все хорошо. Что она не умерла, она не отравилась, что она у себя дома.
Розовой, голубой бумаги больше не было. Она, как облако растворилось. Но в глазах все еще стоял лик той святой женщины. Ее голос. Ее черты. Ее белые, полупрозрачные одежды.

И все пережитое казалось таким бредом, утратившим смысл, все плохое- забыто. Оставались только слова той женщины. Все будет хорошо. И больше ничего не нужно было. А в окне падал и падал белоснежный снег. Все было белым-бело. Доносилась святая музыка. И комнату озаряли первые лучи зимнего солнца. Они возвещали о начале нового дня.