Раздолбанные и любимые кеды легко и удобно сидят на ногах, которые, кажется, и сами стали легче и сильнее, и можно пройти много километров, совсем не чувствуя усталости, которая навалится потом, вечером, вместе с голодом, которого не было весь день, хотя с утра питался только водой, лимонадом и мороженым со снежно-белым, маняще-зимним изломом в хрусткой шоколадной поверхности, покрытой мелкими капельками испарины, как верхняя губа лучшего друга, идущего рядом с тобой, несущего веселый и легкий бред, такой же легкий, как и он сам, худой и долговязый оптимистичный подросток, полный физического удовольствия от самого процесса жизни, питья, еды, общения, которое сейчас важнее любой еды, от впитывания и поглощения молодой, уже загоревшей кожей, покрытой золотистыми волосками, солнечных лучей, жаркой энергии, получаемой непосредственно от Солнца, царящего сейчас над всем миром, накрывшего город желтым душным жаром, подушкой горячего воздуха, полного запаха асфальта, московской летней пыли и зеленых листьев, слабо колышущихся на редком и таком ценном ветру, несущем прохладу, как и струя воды в фонтане, которая ласково тычется своей мокрой мордой в поставленные перевернутой чашечкой ладони, сквозь пальцы которых свободно и щедро протекает время, потерявшее сейчас всю свою ценность и растянувшееся, потеряв форму, как футболка, прилипшая, намокнув, к телу, когда ты залезаешь в фонтан, совершенно органично кажущийся сейчас специальным средством, придуманным от жары кем-то хорошим и мудрым, куда ты лезешь прямо в одежде и в быстро наполняющихся водой раздолбанных и любимых кедах.