Это цитата сообщения Ирдис_Эланор Оригинальное сообщение

Дух семинарии

Выпили по третьей и восстановившийся на пятый курс Тимофей-«Дедушка» начал:
- А слыхали, братие, о Зайчике-Ёмазайчике?
Не слыхали братия о эдаком. Ни Сэм, ни Медведь, ни Безумная Борода, ни даже сам Патриарх-диакон о звере таком слыхом ни слыхивали. Чудно им стало: кто же сей есть Зайчик-Ёмазайчик – зверь, демон или миф суетный?..
И чистосердечно, со скорбью и надеждой, признали:
- Чудно имя сие, незнакомо нам и неведомо. Поведай нам, Дедушка, яко старейший среди нас ты еси, и ведаешь более всех, умудрен бо летами в Системе проведенными – ради любви братской и назидания.
- Не скрою от вас ничего, - пообещал Дедушка и разлил по четвертой. – Ну, за Зайчика-Ёмазайчика выпьем! Итак…

Было это давно, очень давно. Только Система возникла из мысли Святейшего. Рулил в то время Палыч-зверь. Ох, лют был!.. Бывало, братию в сортире топил… А то – ел. Смотрим, бывало, нету брата такого-то, только бумажка висит: «за несоответствие духу семинарии…». Но мы-то знали – ел он их. И вообще – глумился жестоко. Предтечей антихриста был. И чем дальше – тем хуже…
И однажды Палыч поймал брата выпившего (вы уж его не знаете – Гизабрулин, был такой), и давай его есть. Хитрый он был, выпивших ловя: когда их ешь, то и сытно, и пьяно. Обглодал уже левую кисть, а сам приговаривает:
- За несоответствие духу семинарии.…За несоответствие духу семинарии…
И тут! Ох!... Тут за спиной Палыча – голос:
- Ни лги, негодник! Мне – вполне он соответствует.
Оцепенел Палыч, поперхнулся, обернуться боится. А голос дальше:
- Почто клевещешь на меня и мною свои злодеяния прикрывать дерзаешь?
Переборол себя Палыч (не зря он все же в КГБ работал), обернулся. И видит – видение дивно: то ли заяц красоты нерукотворной, то ли старец, дед Мазай. Глаза добрые, мудрые, но грозные сейчас, ухи изящные, на одном знаки «Коси!», на другом – «Забивай!». Лапы – с перстами человечьими. Хвост – помелом, зубы – острые, и крыла небольшие сзади. Бают еще - сиял он, Заяц-Старец этот, но не знаю сам…
Оторопел Палыч, выплюнул Гизабрулина. А Заяц ему:
- Прекрати беззаконие, не то приду и изгоню тебя с места сего.
А Гизабрулину сказал:
- Не бойся, чадо! Проблемы будут еще – скажи лишь: «Ё-Мазай!», и помогу, видимо или невидимо. Иди с миром.
И исчез. Гизабрулин убежал, а Палыч в охренении остался пребывать.
С того дня изменился Палыч. Притих. Перешел на консервы и «Педигрипал». Гизабрулин всем рассказывал о дивном явлении, и все верили: ибо никто от зубов Палыча доныне не уходил живым. Воспряли духом братия. Но поговорка есть: «Сколько инспектор не тормозит, а все равно - гонит». И однажды утром мы не досчитались Максима-Марсианина. Видимо, вышел он ночью в туалет, а там его Палыч уже ждал. Ну и… Хороший парень был, хоть и космический. Только наушники остались от него – выплюнул зверь.
Сокелейники стенали, целовали наушники, плакали, а в отпусте написано было: «За нарушение режима и устава семинарии…». Обхитрить хотел Палыч грозного Зайца-Ёмазайца такой формулировкой. Слепец немудрый.
Прошло время – и вновь осмелел зверь-Палыч, хищник лютый. Вновь братья пропадать стали. И отпусты были этакими вежливыми, «политкорректными» - Палыч все ж опасался… Но не уберегся.
Заловил он однажды праведника системного, Димулю. Читал Димуля акафист мученикам Киприану и Иустинье от нечистой силы перед инспекторской, читал себе, ничего плохого не делал, а Палыча затрясло, перекосило, схватил он печать бухгалтерскую – и хлоп Димулю в лоб! Запечатал. На чело.
Заплакал Димуля, ослабел разом, воскликнул «Ё-Мазай», и умер с горя. А Палыч озверел и хочет ему еще на десницу, неживую уже, тоже печать хлопнуть. Примерился уже, и тут…
Дрогнули стены системные, отверзлась крыша, и вот, Заяц-Ёмазаец в сиянии летит, а одесную и ошуюю – слуги его, Муфлон и Гудрон.
Взвизгнул Палыч, запустил печатью в Зайца – промазал, бросился к классным журналам – не дотянулся. Рванул он тогда две мобилы из голенищ сапог, набирая номера КГБ и архиерея – а и тут не вышло: деньги закончились (слишком долго накануне в GPRSe лазил). А смерть уж подлетает, и Муфлон с Гудроном сзади!
Пал на лице свое Палыч, пощады запросил.
- Все! – скулит. – Все, в монастырь уйду на покаяние!
- Нет! – гремит глас Зайца. – И в монастыре все обосрешь, овца паршивая!
- Тогда… тогда все сортиры вымою, лезвием толчки вычищу!
- Не лги, они давно уже все как зеркало от трудов братских.
- Прощения у всех попрошу!
- Нет тебе прощения!
Изловчился тут Палыч, вскинулся – хотел Зайца за ухо зубами ухватить. Поражен был тот коварством таким – и разгневался не шутя. Взмахнул ухами раз – облысел Палыч, взмахнул другой – пузо выперло, третий раз взмахнул – и мобилочка зазвонила. Архиерей звонит:
- Алло? Палыч? А езжай-ка ты в миссионерскую поездочку на Сахалин. Годиков на пять.
Так и не стало Палыча. Говорят, он на Сахалине в ислам перешел.
А Заяц-Ёмазаец улетел, но веруем – недалеко он, потому и говорили долго еще предки нынешних семинаристов, когда трудно было: «Ё-Мазай!» да «Ё-Мазай!».