режиссер: Жан Люк Годар

1961, комедия

в ролях: Анна Карина, Жан Поль Бельмондо, Жан Клод Бриалли

фильм снят как спектакль, и всё происходящее в нём похоже на игру — со зрителем, с критиком, со смыслом... Анна Карина носит красные колготки, и выглядит так, как мечтают выглядеть многие модницы с последних показов прет-а-порте..При этом она работает стриптизершей в кабаре и хочет ребенка от своего любимого Жан-Клода Бриали, а он все откладывает, и она поэтому в отместку спит с его другом Ж.-П. Бельмондо, а потом возвращается к нему, и он спит с ней в тот же вечер, чтобы "запутать следы" (на случай, если она действительно забеременела от друга).

Вместо стандартного любовного треугольника, Годар предлагает игру. Карина и Бриали устраивают семейную драму на кухне, кричат, ругаются, потом Бриали смотрит в камеру и говорит Карине: «Ну, что ты делаешь? Что ты делаешь? На нас люди смотрят, а ты скандалы закатываешь!». И они оба поворачиваются к нам лицом и учтиво, как бы извиняясь, кланяются, после чего фильм, как ни в чем не бывало, продолжается. Такие сцены являются 100% дискурсивными, потому что Годар выходит на первый план и как будто бы говорит: «Вы думаете, в этом есть какой-то смысл? Ах вы ищите смыслы? Ну, хорошо. Давайте поищем какие-нибудь смыслы». И тут же начинается игра для критиков. Композиция кадра строится на сочетании красного и синего (красный свитер – синяя юбка; красный торшер – синие занавески; красный берет – синие чулочки; Карина в синем пальто на фоне красной вывески; Карина раздевается в клубе при красном освещении; Бриали бреется в ванной при синем…) Как известно, красный и синий — цвета Девы Марии… В голове начинается игра а-ля постмодернизм: Дева Мария + стриптизерша + шлюха + хочет ребенка + бантик, как у Катрин Денев в «шербургских зонтиках» + опереточные диалоги + появление объяснительных титров (типа: «Она его любит, поэтому попадает в его ловушку) + абсолютный дискурс + немые разборки в постели с использованием слов с обложек разных книжек (Карина показывает Бриали слово "монстр" на какой-то обложке, а он ей – слово "дура"). и т.д. и т.п.

Бриали после этого фильма стал по праву считаться эмблемой кинематографа "новой волны".