Боги тоже воют на Луну. Садясь по одиночке на склизкие болотные испарения или группами вокруг горящих камней, они запрокидывают головы и, с тоской в глазах, воют на бледно-жёлтое творение вселенной. Седые космы развиваются по ветру, качая своим дыханием верхушки небоскрёбов. Молодые глаза, что выцвели от яркого света костров и неоновых витрин, наблюдают звёзды на полуночном лоскутке.
Боги тоже воют на Луну. Чёрными дорожками рассыпан опиум у них на лицах, и шальной ветер, что слизывает шершавым взмахом ресниц небесный наркотик с их серебристой кожи, разносит безумную пыль по озабоченным людским сердцам. Молебные вздохи медленно скачут по ночным улицам мегаполисов, залитых солнечным светом, лениво отражаясь в наивных детских улыбках и щебетании котят.
Боги тоже воют на Луну. Ненаписанные повести горят на горных пиках, согретые снегами и политые слезами умерших художников. Мировые религии в ярых спорах толкут воду в глиняных ступах, нарезая мелкими кусочками человеческие желания и страхи, посыпая сверху остатками веры и надежды на крохотную каморку на задворках Рая. Раздутые амбиции девяти миллиметровыми кусочками стали парят над городскими канализациями, выливаясь в прозрачные флаконы духов под пластиковой маркой.
Боги тоже воют на Луну. Ведь они тоже живые.