Как мы справлялись с финансовыми проблемами

–  Финансовая пропасть– самая
глубокая из всех пропастей, в нее можно падать всю жизнь. Ну
ладно, не горюйте. Я всетаки унес в своем клюве три талона на
обед. Председатель исполкома полюбил меня с первого взгляда.

–  Золотой Телёнок

Теперь хочу рассказать о том, как мы справлялись с финансовыми, и вообще с материальными, проблемами. Такие, конечно же, есть у любого иммигранта, а у иммигрантов из бывшего Союза, прошедших "очистку" перед приездом (это я, естественно, о таможенном досмотре), материальный вопрос поднимается моментально. Возможно нам, как беженцам, в этом плане повезло –  ведь приезжали мы не на голое место. Нас тут ждали люди, которых мы даже и не знали –  американские евреи, которые подготовили какую-никакую почву –  кому посчастливилось больше, кому меньше, но, в целом, помощь была.

Первые пару месяцев нас спонсировала организация NYANA, выдавая нам деньги на жильё, на питание, а также обеспечивая медицинской страховкой. А по окончании этого срока мы должны были так же, как и все малоимущие, подавать на программу "welfare" (произносится "велфер", а переводится –  "благосостояние"). Для того, чтобы получить этот "велфер", необходимо было предъявить некоторые документы, в том числе –  тот самый арендный договор, который имелся у моих родителей и сестрёнок. У меня с братом такого договора не было (ведь, как я писала в пятой главе, мы указали в договоре только часть семьи), поэтому нужно было что-то предпринимать, иначе мы рисковали остаться без медицинской страховки. С проблемой помогли справиться опять-таки "русские" знакомые. Они нашли нам людей, которые за 25 долларов в месяц на каждого согласны были дать нам фиктивную "прописку".

Подавая свои бумаги на "велфер", я знала, что жить на иждивении государства буду недолго. Залы ожидания были полны людей, но, таких, как я, то есть, с планами на иждивение только на короткий срок, там, кажется, было считанное количество, да и те, наверняка, были только "русские". У меня лично создалось впечатление, что эти люди там прописаны с момента рождения, настолько поразило их безразличие ко всему происходящему. Большое число таких присутствует в конторе постоянно. Им всё равно, просидят ли они в зале ожидания полчаса или пять часов, –  с собой у них припасены бутерброды хоть на двое суток, и если для меня слово "велферщица" звучало унизительно, и я всякий раз чувствовала себя неловко, используя в магазинах "велферскую" карточку вместо валюты, то они, кажется, не возражают ходить с такой вывеской по жизни хоть всю жизнь. Интересная психология. Что же касается этнического разделения, в 90-х годах "велферщиков" было примерно процентов сорок "русских", остальные –  афро- и латиноамериканцы. Сейчас "русских", кажется, не осталось, а если и остались, то считанные.

Изменился не только контингент "велферщиков", но и сама программа. Во-первых, государственный карман затянулся –  лавочку прикрыли, и льготы сейчас платят гораздо меньше, чем раньше. Не знаю, сколько именно выдают сейчас, но мне одной когда-то давали в районе 350 долларов в месяц, плюс долларов 150 на питание, долларов 60 на городской транспорт и, –  самое главное, ради чего некоторые иммигранты намеренно сидят на "велфере" годами, –  медицинскую страховку. Такие же льготы получал мой брат. Родители получали долларов 800, плюс 350 на питание (все цифры приблизительные). Оказалось, "русские" были правы, когда посоветовали нам фиктивно разбиться на семьи. Если бы мы не разделились, то в общей сложности льгот на всю семью мы бы получали меньше, так как размер выплаты зависит от семейного статуса.

Помимо того, что за последние годы понизились льготы, получить "велфер" стало гораздо сложнее –  его теперь всё чаще приходится отрабатывать, как правило на тех работах, которые предлагает "велферский" офис. Например, я слышала, что "велферщиков" в последнее время вывозят на магистрали, дают им веники и совки –  собирать мусор. А тех, кто более или менее учен грамоте, посылают на работу в какое-нибудь государственное учреждение. Этого всего не было в 90-х годах. Мне достаточно было показать бумажку, свидетельствующую о том, что я учусь и зарегистрирована на двенадцать или более "кредитов" в семестр, и мне выдавали щедрое пособие.

Изменилась также технология. Например, в 90-х годах пособие на питание выдавали в виде талонов –  выглядели они как игрушечные деньги (назывались и называются "фуд-стэмпы" – food-stamps, буквальный перевод –  "пищевые марки"). Некоторые иммигранты даже умудрялись продавать свои "фуд-стэмпы" за доллары, разумеется, со скидкой (например, 9 долларов за 10 одно-долларовых "фуд-стэмпов"). Сейчас бумажных "фуд-стэмпов" нет, теперь это –  пластиковые карточки с магнитной лентой. Ежемесячно на карточку перечисляется определённая сумма в денежном эквиваленте, которую можно потратить в магазине на продукты питания, а в продуктовых магазинах встроены специальные аппараты, "умеющие" взимать плату по такой карточке. Покупатель при использовании карточки должен вводить пароль, поэтому если карточка потерялась, то можно получить новую, а нашедший (или укравший) потерянную карточку, не сможет ею пользоваться. Кстати, непотраченные деньги автоматически пропадают по истечении месяца, так что "торговцев" "фуд-стэмпами" больше не видать.

Есть ещё одна государственная программа финансовой помощи, кажется, для матерей-одиночек, но мне не приходилось с ней сталкиваться лично, поэтому о деталях рассказывать не буду, а перейду к теме наших первых работ.

Итак, велфер велфером, а моим родителям нужно было искать работу, так как на пособии далеко не уйдёшь. Оно всего лишь навсего покрывает основные расходы. К тому же, не очень приятно быть иждивенцем государства. Если с велфером в те годы было легко, то не могу сказать того же о трудоустройстве. Было сложно, а причиной тому –  большой наплыв иммигрантов, особенно из СНГ. Все трудоспособные, все хотят работать и поскорее встать на ноги, быть независимыми от государства и пользоваться всеми теми благами и соблазнами этой страны –  и в магазинах хочется всё попробовать, и квартиру получше обустроить, и поразъезжать по новой земле и т.д. Поэтому люди хватались за любую работу, сбивая цены друг другу. Работы в то время в основном предлагались от лица к лицу. Предложили –  действуй без промедления! Так маме как-то предложили быть няней годовалых тройняшек. Она сразу ухватилась за эту работу, хоть и платили всего 800 долларов в месяц. По американским меркам это были гроши. По нашим же –  приличными деньгами: удалось за пару месяцев накопить на машину, а это уже позволяло устроиться папе.

Ни на что равное своей специальности на родине, –  специальности инженера, –  папа не рассчитывал, поскольку не обладал и десятью процентами необходимых знаний языка. Поэтому всё, что ему оставалось делать, опять-таки по совету "русских", это пойти работать в "кар сервис" (car service –  буквальный перевод "услуги легкового транспорта"). Это такси, которое, в отличие от обычного такси, заказывается исключительно по телефону через диспетчера, который в свою очередь распределяет заказы водителям. Работать в "кар сервисе" может любой, имеющий машину, и в Нью-Йорке этот бизнес очень развит.

Думаю, как прошёл его первый рабочий день, папа всё ещё помнит. По крайней мере, я не забыла. А прошёл он вот как. Работу водителя "кар сервиса" папе предложили, кажется, в NYANA, а сама компания находилась в Бруклине. Хозяин, Дэвид, молодой, хваткий бизнесмен из Израиля, объяснил папе по телефону на ломаном русском (который он выучил, работая на протяжении многих лет с "русскими" водителями), как добраться до Бруклина. И вот, в договорённый день папа "снарядился" с утра пораньше и отправился в путь. Это был, кажется, папин второй день за рулём в Нью-Йорке. Для тех, кто не знаком с Нью-Йорком и его районами, скажу сразу, что доехать из Квинса в Бруклин при отсутствии пробок занимает не более часа. Мой папа этот маршрут преодолевал с девяти утра до ... девяти вечера. Бедняга Дэвид звонил весь день: "Ну где он? Он приедет сегодня на работу?" А мы и сами не знали где он. Весь день были как на иголках, в голову лезли разные мысли. И только к девяти вечера Дэвид позвонил в очередной раз и сообщил, что папа благополучно доехал. В этот день папа, естественно, не работал. Дэвид решил минимизировать убытки. "Если у него заняло 12 часов доехать до меня, то лучше я его отпущу домой, чтобы хотя-бы к девяти утра он был дома", –  пошутил он. Дорога домой папе оказалась уже знакома, к тому же Дэвид снова, ещё более подробно объяснил, как доехать до Квинса, и через час папа уже был дома – в восторге, преисполнен чувств: "Я теперь знаю, что такое хайвей! (highway –  это дорога без светофоров, как перевёл тогда папа) ... и экзит (exit –  выход с "хайвея")!" На следующий день он вовремя добрался до работы и получил свой первый заказ, затем другой и так далее. Я так ни разу и не встретила этого Дэвида, но спасибо ему, конечно, огромное. Помог он многим "русским" –  это какое терпение нужно, чтобы работать с иммигрантами, у которых совершенно нет языка!

Так началась папина "карьера". Водительский труд –  нелёгкий, но альтернатив, к сожалению, не было. Садиться за школьную скамью в сорок пять лет –  сами понимаете, нелегко, хотя такие "смельчаки" бывали. Поработав некоторое время у Дэвида и набравшись опыта, папа перешёл на работу в обычное жёлтое такси (то есть, городское такси в Нью Йoрке жёлтого цвета). Работать водителем такси сложнее, так как, если в "кар сервисе" заказы распределял Дэвид, причём делал он это довольно-таки порядочно, чтоб работы хватило всем, то теперь находить клиента нужно было самому. Поэтому таксисты в Нью-Йорке –  как акулы, особенно индусы и пакистанцы. Они часто не соблюдают правил дорожного движения, отбивают друг у друга клиентов и т.д. О них даже анекдоты есть. Преимуществом работы на такси являются, конечно же, заработки –  они значительно выше, чем в "кар сервисе".

Небольшое отступление: в Манхэттане на одной из густонаселённых улиц на тротуаре стоит статуя мужчины, останавливающего такси. Выглядит довольно натурально –  прям как бизнесмен с протянутой рукой, ловящий такси, которых в деловом Манхэттане очень много. Хоть статуя вся чёрная, но если не приглядеться, то даже и не заметно, что это не человек –  мало-ли, может чёрный бизнесмен в чёрном костюме. По-моему, не было такого таксиста-новичка, который бы не остановился возле этой статуи. Не знаю, кому взбрело в голову сыграть такую шутку, но удалась она на славу.

Вернёмся к "карьере" мамы. В скором времени семья, где мама нянчила тройню, купила дом и переехала. Маме пришлось опять искать работу. Дело шло к празднику Песах (еврейской "Пасхе"), и требовались женщины на приготовление мацы. Мама решила пойти на эту работу, но хватило её там на один день. Во-первых, труд адский –  весь день раскатывать тесто. Во-вторых, хозяин был ужасно привередлив –  волосы у всех женщин должны были быть собраны под косынку, ногти острижены, никакого лака на ногтях и т.д. Ну а в-третьих, платили за эту работу гроши – как же, надо ведь было воспользоваться дешёвой рабочей силой. Бросила мама эту работу и стала искать другую.

И в это время среди "русских" женщин зародилась новая "карьерная эпидемия". Кто-то где-то кому-то сообщил, что можно пройти курсы по присмотру за детьми, получить соответствующую лицензию и открыть детский сад на дому. Мама пошла учиться. Парадокс – женщина, вырастившая пятерых детей, записалась на курсы по присмотру за детьми! Вот уж не помню уже, но, кажется, она ещё и заплатила за учёбу шестьсот долларов. Ближе к её окончанию "учёбы" мы оборудовали нашу квартиру под будущий детский сад –  купили детский столик, стульчики и мешок с конструктором, установили на окнах решётки, (которые прежде мама решила снять –  воздуха ей не хватало:)), закрыли все электрические розетки специальными крышками и даже купили огнетушитель –  в соответствии с мерами безопасности, предписанными законами штата Нью-Йорк.

По окончании курсов и проверки комиссии маме выдали лицензию на открытие детского сада на дому. А чуть позже то же агентство направило к нам первых клиентов –  двухмесячного Адрианчика. Когда его мама, Надина, пришла к нам в первый раз, она первым долгом спросила, есть ли у моей мамы лицензия. Тогда я ещё не очень понимала серьёзность этого документа и ответила ей, что у мамы пятеро детей и это лучше любой лицензии, но если нужна лицензия, то вот, пожалуйста. А вообще американцы очень ответственно относятся к тому, с кем они оставляют ребёнка, и это неспроста. Были случаи недосмотра, и немало. Недавно, например, в садике на дому умер грудной ребёнок. Няня, или, как их тут называют "бэйбиситтер" (babysitter –  буквальный перевод –  "детская сиделка"), смотрела в своём домашнем садике за одним грудным ребёнком и несколькими детьми постарше. Пока она была занята, то ли на кухне, то ли где ещё, малыш лежал в кроватке, а остальные дети играли. В процессе игры они стали забрасывать в кроватку мягкие игрушки, и ребёнок задохнулся. Ответственность, кажется, в этом случае несёт не только "бэйбиситтер", но и агентство, выдавшее лицензию. Поэтому, когда американцы интересуются наличием лицензии, они не только удостоверяются в том, что человек прошёл все необходимые семинары и оборудовал помещение, но и подстраховываются.

Итак, в нашем садике на дому появился Адрианчик и на протяжении восьми месяцев моя мама растила этого славного карапуза. Повезло малышу –  целых пять нянек! Каждое утро Надина привозила ребёнка и большую сумку с приготовленными бутылками молока, сосками, подгузниками, игрушками, комплектом запасной одежды, кремом, увлажнёнными салфетками и специальными марлевыми тряпочками для отрыжки. Мы любовались всем этим и думали –  какое же удовольствие в Америке растить маленького ребёнка! Чего только стоят одни подгузники –  никакой стирки пелёнок, никаких лишних запахов в помещении! А бутылки с одноразовыми мешочками –  вообще прелесть! Выпил ребёнок молоко, мама сняла мешочек и выбросила, помыла соску от бутылки и все дела! Все эти приспособления облегчают жизнь новой маме и превращают времяпрепровождение с ребёнком в удовольствие! А детских вещей у Адрианчика было несчитанное количество. Каждый день он был одет во что-то новое, а пахло от него детскими духами. В общем, незабываемый клиент. Мама всё ещё поддерживает отношения с Надиной. Адрианчик нашу маму, конечно же, не помнит.

Спустя восемь месяцев семья Адрианчика тоже купила дом и переехала. Мама опять оказалась без работы и мы решили развесить объявления. Помогло! Один за другим появлялись клиенты. Сначала мальчик, которого всего-навсего нужно было забирать из школы, затем несколько "русских" детей, испанка и китаянка. Таким образом у нас набралась целая "команда".

В летнее время, во время школьных каникул, в государственных школах раздавали бесплатный обед для детей любого возраста. Такая была государственная программа, наверное, чтоб дети не голодали, пока родители на работе. Так мы с сестрёнками часто водили детей на обед. В общем, забавная получалась картина –  поскольку детей было много, мы накупили детских поводков (как для собак, но специальные, для детей, привязываются к запястью) и шли так со своими "собачками" до ближайшей школы. Там слеталась вся детвора района. А как здесь в школах сытно кормят! Мы обедали, потом вели малышей домой –  спать, благо "кроватей" у нас было достаточно. Вот такой был детский сад. За пару месяцев нерусские детки научились говорить по-русски. Помню, мама испанской девочки просила нас как-то перевести, что говорит её дочь, а мою маму девчушка называла "мамой".

Так работали мои родители. Нам, детям, тоже иногда хотелось подрабатывать. Здесь, кстати, это в порядке вещей –  молодёжь начинает подрабатывать рано, обычно кассирами, официантами, развозчиками пиццы, а также "бэйбиситтерами" и репетиторами. Мой брат иногда подрабатывал на такси. Однажды, правда, у него произошло ЧП –  в туннеле открылся капот машины. Кончилось всё благополучно, но, кажется, с тех пор интерес к этой работе у него пропал. Один незабываемый день он проработал официантом в русском ресторане –  всю ночь. Потом месяц ходил и жаловался, какой это тяжёлый и неблагодарный труд, особенно когда клиент –  какая-нибудь привередливая дама, которой весь вечер хочется пить кофе, который, в свою очередь, всегда либо недостаточно горячий, либо недостаточно крепкий и т.д. Мы ему, конечно же, посочувствовали.

Моя старшая сестрёнка начала свою трудовую деятельность с репетиторства –  помогала мальчику из Грузии делать уроки и нагонять своих сверстников. Затем она устроилась кассиршей в супермаркете, потом кассиршей в магазине "99 центов", где её заработки доходили до тысячи долларов в месяц. А летом она и другая наша сестрёнки подрабатывали в летнем еврейском лагере, который находился в четырёх часах езды от нас. Они следили за малышами, накрывали и убирали столы и прочее.

Я какое-то время пыталась устроиться кассиршей, но меня почему-то никто не брал. В лагерь мне не хотелось, да и по возрасту я уже не подходила. Пару раз мне приходилось заменять маму –  убирать квартиры и следить за детьми. Однажды она оставила меня с тройней, которую она нянчила. Недаром говорят "ужасные двухлетки", но эти –  мало того, что двухлетки, так их ещё и трое! Плюс –  старший брат (10 лет), которому вздумалось залепить своим братикам и сестричке рот широким лейкопластырем! В общем, меня там хватило ровно на день. С уборкой квартир тоже было не легче. Пришла я как-то на квартиру –  в доме четыре девочки, примерно наши ровесницы. Казалось бы дома должна была быть чистота и порядок, но не тут уж было –  никто пальцем о палец не ударит. Квартира –  "как после бомбёжки", и родителям приходится нанимать человека для уборки. Весь день я убирала, чистила, мыла, и что мне за это заплатили? 35 долларов. Правда, хозяйка накормила какой-то вкуснятиной, не знаю чем, но до сих пор помню, что было ужасно вкусно. Семья, кстати, из Ирана, иранские евреи, и кухня у них особенная. Хорошо, что мама меня предупредила: если будут угощать –  не отказывайся. Американцы в этом плане понимают всё просто: отказ от угощения понимается не как проявление вежливости, а буквально. Спрашивают один раз: "Хочешь поесть?" Если начинаешь скромничать и отказываться, никто уговаривать не станет. Мама на себе это испытала –  один раз голодная проработала весь день и научилась говорить "Да". А то привыкла, что у нас в Средней Азии хозяева предлагали и переспрашивали по несколько раз, чуть ли на колени не становились. Кстати, все мамины клиенты были иранцы (то есть, иранские евреи) и общалась она с ними на фарси, который, кажется, настолько-же схож с таджикским, насколько русский схож с украинским. Я же общалась исключительно на английском.

На летних каникулах мне удалось устроиться делать маникюр в небольшой салон, хозяйкой которого была кореянка. В Америке мне пока не встречались места типа нашего "Дома Быта", где мне приходилось работать в Самарканде. Там на трёх этажах можно было обслужиться с головы до ног –  и маникюр, и педикюр, и парикмахерская (женская и мужская), косметологи, фотографы, сапожники и портные, и даже ЗАГС –  всё было под одной крышей. Здесь же салоны в основном маленькие и все специализированные. Также, нет разделения на маникюрщиц и педикюрщиц –  здесь это одна специальность.

Поначалу меня наняли в салон на неделю без оплаты, якобы, обучить меня нужно, а потом –  по 25 долларов в день, плюс чаевые, которых набегало от 10 до 20 долларов в день. Деньги тоже небольшие, особенно по сравнению с заработками моей сестрёнки, которая получала по 4-5 долларов в час, но всё же мне удалось накопить на свой первый компьютер, о котором я так давно мечтала. А также удобным было то, что в свободное время я могла сидеть и читать. Правда, однажды я со своим чтением влипла. В мои руки попал журнал "Здоровье" (естественно, на английском) и статья, которая привлекла моё внимание, была про грибковые заболевания –  как передаются, от чего бывают и т.д. Тут пришла моя клиентка. Кстати, клиентов я набирала с гораздо большей скоростью, чем остальные мои сотрудницы: они все были китаянки, по-английски ни бэ ни мэ, а женщины, как правило, в салоны ходят не только для того, чтобы ногти в порядок привести, но и пообщаться. Поэтому со мной им было интереснее. В общем, пришла моя клиентка, и я, всё ещё под впечатлением от статьи, бросилась общаться: "Ой, такую интересную статью читаю, только вот одно слово тут мне не понятно". Клиентка с радостью готова была мне объяснить значение слова –  уж в чём- в чём, а в желании помочь американцам можно позавидовать. Тут я стала искать это самое слово в статье, нашла и отчётливо перечитала длинное предложение, главный смысл которого заключался в том, что грибки у мужчин могут передаваться со ступни на "пенис". "Ну и какое слово тебе не знакомо?" –  спросила она меня. "Пенис", –  совершенно спокойно ответила я, и тут мне показалось, что моя клиентка потеряла всякий энтузиазм разъяснять мне значение этого слова и не только это. Мне показалась, что она проглотила язык, а американки за соседними столами замерли –  всё внимание было на меня (поначалу), а потом на мою клиентку, которая пыталась выжать из себя хоть пару слов. Я поняла, что своим вопросом поставила её в неловкую ситуацию и решила закрыть эту тему: "Ладно, не знаешь, ничего, я дома в словаре проверю" –  и мы продолжили нашу беседу на другие темы –  кажется, последнюю с этой клиенткой.

Такими были наши первые решения материальных проблем.

Написано летом 2005-го года