Отблески, отзвуки, следы и их запахи, выскочкой выделив за хвост среди засухи, где, кажется, можно только в наблюдателях числиться, сквозь окна глядеть на лица опущенные, ведра дожидающиеся; о том, что истекать потом и порывами изнутри вовне, что трещина розовая с глазами неба уж очень волнующа, как силуэт темный на черном краю гаража в новой картинке, что в окно на скорости спереди подсунули... Не выписать, не срисовать, не разукрасить, а в попытках сделать червем унижаешься до старых походов за теми же наркотиками, в дровах для той же печки спрятанными, в думах только о них – разве получится так вырасти, метода другого не зная? Округа головой качает, опыт гнобит, ты стараешься в бестолке собственных паутинных мыслишек по одной прямой туда-обратно… По кирпичикам бежевым, как по клавишам, пройдешься взглядом многоруким, зажмешь последний – веткой полоснется по щеке до синяка с кровью; родится внутри жемчужноподобный глист и въестся в подкорку сосать о своём, пока не сдохнет от обжорства тобой и не отпадет на радость кишечным тварям…

           Налитая в стакан атмосфера взбалтывается, заглатывая погоды с небесами и мокрым песком в серую несъедобную кашу, кажется, в прослойки тумана можно влезть и поползать, с двух метров пластунских изглазовывая те места, где грудью колесом ходить привык. И снова в наблюдатели… Да-да, а то ишь чего задумал – землю переплюнуть и себе в затылок попасть.