Сам по себе ветер – только шум в ушах, который как будто замещает тишину, вроде бы даже сносно, кажется, умиротворение бывает вот так в одиночку, когда, останавливаясь посредине ленты по пятьсот в две стороны, преспокойно оседаешь на рельсу, глазом дальнего света впиваясь в темнОты разрезанной тобой надвое темнотЫ. Плечи упорно катятся вниз и навстречу друг другу; будь вода – она бы каплями прыгала, стекая, с правой ключицы на левую, будь веревка – обвила и беспрепятственно орулонила в два счета, положив ожидающим грузом для скорой напольной где-то в стороне, авось занесет грязью, а может, нет…

Сам по себе поезд с полными купе пассажиров и гудящим вагоном-рестораном летит, не касаясь пары сантиметров, не снося меня и даже припавшую пыль, а просто зачем-то продлевая лишней жизни личную жижу. И свет лампы под двойной размеренный стук в разы уменьшает, убаюкивая так, что каждый огонек за закрытыми наглухо окнами со стрелами-бликами виден и смотрится…сам по себе.

И будто сами по себе крики, звенящие, консервно-тарелочным звоном как под медиатором, растворяются в пыли воздуха, до ушей доходя слабым шепотом неосязаемого ими расстояния, словно из-за метровой толщины глухого, закрашенного стекла. И сразу всеми органами чувств цепляешься за комок нервов, чтоб выдавить из него правду о том, что не получил, а должен был, но ответ прячется под сизую ржавчину крепи, и через миг…

…сам по себе человек идет мимо, соскребая с третьего глаза паразитирующую темень, раз уж из легких, головы и подошв её не выберешь и ушатом… Он и должен ходить именно так, полуспрашивая-полуподмигивая больше для тонуса, чем для беседы. Больше от «далеко», чем для себя… И он уйдет, размахивая ломом аристократично, по-парковски, уводя сквозь голубизну воздуха под тенистые ивы, нагло пьющие озера на глазах влюбленных ПАРящих над асфальтом под зонтиками вне себя от столкновения внешней и внутренней жаровен… Будто появляясь из веток, они прячутся в бетонные столбы и редкие скамейки, как звуки или передаваемые мегабайты, врастая никуда, а я словно валяюсь в алкогольной отключке, счастливый и невидимый, наполненный влагой травы по самые пятки. Под звуки водопада, сминающего затяжку, лазурью опадающего на озерное стекло с приклеенным взлетом лебедей и коричнево-серой капелью – на всё зеленеющую обшивку пассажирских вагонов, пробираясь сквозь туман к самым колесам.. Вот он тоже тонет в яркой вспышке, проткнувшей седую бороду пелены на глазах – и угасает на разлегшейся полутени деревянной балки…

Сам по себе я на рельсах, как на лыжах, летящий и прикованный костылями к шпалам, с ровными следами и их стальным блеском, с ветром в лицо и натяжкой каната, не успевших удалиться из памяти. Я отдаюсь на съедение микросну в полном одиночестве, из всех средств защиты одев только каску, но ведь она не от себя… Мой воздух – наркотик, моя реальность сейчас и мгновенна, вот-вот…а, нет, уже нигде.

Встаю, удивленно матерясь по пустым, безглазым, стягивающим тремя метрами сторонам рамы и иду дальше к забойному тупику, расталкивая плечами пыльно-метановые секундные видения – хоть ртом лови. А они, расслабившись, продолжают наматывать полукруги от земли к земле, сходясь и разминаясь, но уже без меня. Сами по себе.