Только сейчас ты отвлекаешься от почти австрийского поля, где каждая травинка снизу подсвечена салатовым светодиодом, и регулярно обнуляющих голову лесополосок до горизонта в два дерева толщиной, потому что…их больше нет. Ты где-то сверху, на натрамплинившейся от неожиданности трассе, с глубоко закатившимися глазами, что от нечего делать раскручивает прозрачный непоседа сквозь трещину в ветре и вдруг резко останавливает… Перед тобой виноградная стенка из глаз, от каждого из которых тащится перекручивающийся нарочито синий нерв, шевелится и уходит в землю, то ли питаясь, то ли отдавая соки…

Редкие, стыдливые слезы скатываются на стальную рабицу, и тут замечаешь, что ВСЕ они сколочены в непробиваемую сетку, прикрывающую что-то с убийственным рвением сквозь топот ног и лязг железа об железо, звон выбитого зуба и шорох крови по пыли, что течет от шуршащего по камням тела… Да, интеграл по лицам, плачущим ли, рвущим сосуды от натуги, прожигающим головы наркотой до знаменной алости зрачков взят, ну да что с этого? Ведь паук, строящий далекие, чужие, центральные жизни, стоя на трех ногах из собственного позвоночника-магистрали, давно уже хронически подружился с зеленым червем для мозговых и репродуктивных клеток, и потому теперь косится на каждого приезжего, даже всего на месяц бросившего себя копейкой об асфальт с извечным приветствием «Заебал» и по одежке, и по уму. А сам качается из стороны в сторону – все старается прикрыть от посторонних глаз кормящие родники черной энергии, именно те, что рождают один золотой самородок на тысячу тонн мачмалы, но до этого превращая в мокрую грязь тысячи тонн живого и думающего белкового теста…

Кажется, что сейчас прицел – бог. Достаешь из резинового сапога пистолет и закрываешь глаза. Выстрел – малолетняя блядь. Выстрел – наркоман. Выстрел – он_мне_просто_не_нравится… Выстрел, выстрел, выстрел – из дырок в небе капает красно-черная антрацитокровь, заливая неприкрытую макушку забывшему, как жить, и потому вечно ненавидящему насекомому…  А он в ответ гасит солнце и желтотелые маршрутки, наеживается светом тусклых пыльных окон и прОводами самоНЕспасающихся эритроцитов на IV смену… Всё же собрались и всё же вышли, и все же ты бессилен – уходишь за замок пить поздний кофе, чокаясь с видом на дом напротив. Выстрел. Это был свет в конце тоннеля.

И именно так ты можешь глянуть в глаза великану, специально выращенному для отстрела белых ворон…

А если будешь чуток и бессонен, то ночью обязательно уловишь мокрый хлопок о грязь, замешанную на спирто-водяной жиже, и не удивишься засохшим серым пятнам на белке каждого глаза, со страхом таки высмотревших хмурое утро, которому обязаны…

…пока оно еще наступает.