Вот один из них, зеленоглазый, взяв в руки красно-полиэтиленовый мешочек, блестяще медицинскими ножницами отрезает уголок, как на пакете с молоком и, подойдя к полупрозрачному эластичному висящему на крюке костюму, не глядя, выдавливает содержимое в глубину дырки около солнечного сплетения... Ничего не мешало ему разрезать это на кусочки и смахнуть внутрь, глупо имитируя шеф-повара. Или бросить двойную порцию - передоза от таких слабых ингредиентов не бывает. Главное – не забыть снять полиэтилен.

В то самое время за соседним столом другой, постарше, мастерит распорку из разноформенных деталей, таких же хромированных, как и инструмент, неслышно матерясь одними губами – день уже несется к концу, план не выполнил, да и когда вместо скелета получается поверхность неизвестной формы, раздражает... Глаз лижет линзу изнутри, лаская ее ресницами, выдавливая из привычной вмятины в форме морщины. Где-то внизу хочется в туалет и женщины (что, впрочем, самое обычное из желаний на работе), а сверху, закрепленная упершимся краем глаза, сидит мысль, какой же бестолковый идиот этот новый ассистент.

*А молодому нипочем – выдавливая из резинового курдюка голубоватую густость в дырку, напевая въевшийся мотивчик и подбрасывая туда же похожие на полицветы светящие пилюли, он рьяно бросался размешивать «солянку» за штанины. Казалось, почти алкогольное удовольствие приносится с мини-вспышками, отражающимися в рисунке неизвестно почему прозрачных каналов вен.*

Странное дело – получившаяся вспомогательная деталь никак не походила на распорку, какие обычно вставляют за противогазными стеклами или закрепляют к стенкам около затылка (что чаще всего) – по своей конструкции напоминала полукруглый отражатель, в форме раздавленный жабы с держаками для четырех трубочек... Не может быть! – тут его осенило. – Неужели сердца! Но…не будет ли слишком сильно? А, плевать.

- Никита! – позвал он длинноволосого ассистента. – Конденсаторы заряженные есть?

- Почти все. Еще совчера, Сильвестрыч. Какой надо?

- Килофарадный тащи. И мясной насос.

…Пока, напевая всё ту же фольклорщину, змей вился руками по полкам, седой без перчаток нащупал чуть левее разреза две щели и, как в салазки, вставил в них импровизированный рефлектор, для профилактики положив по краям пару оранжевых таблеток, тут же начавших реагировать с материалом.

…Через минуту все было настроено и готово. Разряд. Костюм вздрогнул от импульса и замер, яркой химической лампочкой засветившись в полумраке электрических точек лабораторного света. Счетчик над дверью клацнул «1», одновременно с ним сирена прогудела шабаш.

- Блядь, снова «летун», - плюнул седой и подкурил «Ватру». – Ну да хорошо, хоть успели. Что глазеешь, сворачиваемся… Давно пора.

Они повернулись, выключили свет и вышли. Поймав луч наружного света, начищенный кончик крюка, торчащего между противогазных стекол, издал блик и снова посерел. Он будет висеть еще ночь, пока не придет уборщица и, перекрестившись, не снимет и не унесет в утилизатор.…А потом в вечнобелом поле яйцевидных лабораторий начнется новый рабочий день, где змей снова будет бездумно расходовать таблетки радости и пачки веселого неведения, а матерые инженеры конструировать новую, еще более замысловатую боль.

Он ехал внутри спинки сидения маршрутки, под свежую попсу забыв о существовании неизбежного «вокруг». Непонятно, почему ему этим вечером понравилась сопливая песня, да плевать. После корпоратива думалось не очень, но приятное тепло вина все еще висело на нитке сверху желудка. За окном мерцали вывески, над ними слишком полная мультяшная луна вытянула улыбку из щек, впрочем, они не особо ее и прятали.

- Передайте, пожалуйс... – вывел его из транса голос, поджавший недовольную губу. Недосказанность махнула, кивнула, обернув взглядом, запаковав внутренности и вернула назад. «Привет, сегодня дождь и скверно» - выдохнул персональный мудила-обвинитель, прошвырнув на сверхзвуковой скорости по всем «было», «если» и «может быть». Сердце не колотилось – носилось по мелкой терке вверх и вниз, а память специально подкладывала картинки из прокисшего прошлонастоящего супа. Черно-красные ингредиенты под миксером мыслей и времени, на выходе дали дерьмо натурального цвета. О-на. И зубы вжались в мокрый резиновый уплотнитель на окне. «А…», «Я…», «За….», «По…» - начинались фразы, мгновенно сбиваясь подачей новой крови в мозг. Вспышка на случайной улыбке…

…Он вышел на своей остановке, пока автобус с его оболочкой всё ехал и ехал между вечерними оконными перестрелками… Химическим светом по мокрому асфальту.

//Где-то на небесах снова перепутали? Нет. Просто под конец дня не особо охота работать.//