Настроение сейчас - coming undone

«Кой чёрт мне всё это нужно?» - смотрю в незримо подмигивающий тупыми смайликами монитор. Кого я способен сделать, что создать, зачем красться под стеночкой жизни или ползти по дороге, виляя ягодицами заправской шлюхой, что мне нужно и что нужно, когда ничего не надо, кого спросить, когда всех вокруг нужно немедленно лечить и следом убивать, чем руководствоваться и зачем руководства без рук?..

           Часы в руках превратились в эспандер – для кого/чего я отнимаю или прибавляю годы, кому/чему будет приятнее, свободнее и чище дышать, кем/чем заменят меня лучшим/худшим, о ком/о чем стоит задуматься, чтобы зацепиться за жизнь, когда так не хочется/не нужно?.. Не проще ли (не перспективнее ли, не интереснее ли, не важнее ли…) довериться проверенному семейному средству и навстречу всем летящим в безвестность дням выставить мощную алкогольную броню?.. Мне совсем не хочется думать и говорить непонятными словами. Мне не хочется хотеть. Мне не хочется видеть соринки глазами-бревнами. Мне не нужно этого. И никому это не нужно. Я – мера всех вещей.

           А необходимо вот что – я должен очень быстро пережить или уничтожить всех своих соседей по квартире, я должен очистить собственную территорию, я должен оборвать провода и залепить окна, я должен разгромить всю задравшую за сотни лет посуду, я должен вырубить воду и электричество, я должен сжечь мысли и совесть, чтоб не мешали, а затем, закупившись спиртом, мешать его с бензином, мешать и пить через блевоту и адскую поджелудочную боль. Я должен изрубить все внутренности так, чтобы в закоулках какой-нибудь печени не осталось и капельки невесомой, но адски живучей души, чтобы мои проблемы с памятью надулись и враз лопнули гигантским желчным пузырем, залив слизью по самый подбородок… Потом я примусь пить и привыкать. Я буду пить, чесаться и срыгивать кровью. Я буду еще больше пить и смеяться. А потом улыбки будут валяться вокруг, между досками и дерьмом, между вытоптанным с детства ковром и грудой осколков, и ржать, а я, вторя им, в коликах кататься по битому стеклу, внутренним смрадом наполняя ополоумевшую квартиру.

           «Это путь слабых. »(с) – радостные, позитивные, уверенные в завтра люди единогласны, они знают толк и в силе, и в воле, и в словах, что не бросают на ветер, и в правде, которая напрямую почему-то зависит от жизнерадостности… А я, по-еврейски отвечая вопросом на вопрос, запью и спрошу в стену, не все ли им равно и почему «Нет», если всегда было наоборот. И куда пропала их извечная молитва «Будь собой», когда увидели такого, каков есть, меня?.. Запью еще раз и договорюсь с головой о кремации всех накопленных да так и не пригодившихся знаний. Абсолютно всех. Я должен буду быть вечно пьяным идиотом. Я должен буду пускать пузыри… О, я пускаю пузыри…

           Нужно развязываться намешанный во мне коктейль, по-слабаковски прощаться с волей, с чистотой, с разумом – вовсе не для жертвы, чтоб внесли в почетный зал умерших во спасение, а потому, что мне эгоисту просто так хочется. Потому что других выходов не и не может быть. И потому что я верю в это.

           Я вылечу себя – я превращусь в питающуюся спиртом тупую машину без мыслей дальше кончика носа, без смятений, планов, без страданий и сочувствия, без цинизма и доброты, лишь на одном перепрограммированном инстинкте самосохранения я дойду до того, что мне станет не больно и спокойно. Закрутившиеся в вихре серо-коричневые дни со светом через надорванные щели в пыльном пластыре и с таким же холодным сквозняком однажды проснут во мне идеал, только никто не сможет оценить этого – никто из-за тяжелой вони даже не посмеет приблизиться к двери… 

           Я вылечу тебя – на планете не останется обозленных, обделенных, обездоленных, униженных, обманутых, отвергнутых, испуганных, глупых, мертворожденных – все они и многие другие, набравшие по округе вселенского зла, просто сгинут во мне. Вместе со мной. Мне так будет казаться в приступах мелькающей не к месту памяти. Мне уже так кажется…

           Я сделаю лучше, совсем не хотя, даже противясь этому. И тем более сам не пойму этого, как и вы все.

           А потому однажды сдохну.