В колонках играет - БГ - Вавилон
Настроение сейчас - успокоившееся

Прохожие
Хранителю моего одиночества
Все явления в мире связаны причинно-следственной связью. Каждое из событий является причиной одного и следствием другого одновременно. Таким образом, жизнь – это цепочка последовательно выстроенных событий, следовательно, сюжет. Значит, жизнь имеет сценарий. А раз жизнь имеет сценарий, то возникает закономерный вопрос: а можно ли изменить его?
***
Они живут в одном городе. Их разделяют несколько трамвайных остановок и бесконечное расстояние неузнанности. Она проезжает каждый день мимо его дома, не догадываясь, что он проживает здесь. Он же обедает в кафе поблизости от здания, где она работает. Как-то так вышло, что они до сих пор не повстречались. Может потому, что им не нужна эта встреча, а может потому, что еще не настало время. Они еще не нужны друг другу. Они – лишь песчинки в огромной массе людей. Так трудно уловить направление потока!
Ее глаза глядят куда-то вдаль. Он просто на ходу читает газету. Проходят, снова проходят мимо друг друга.… Сколько еще ждать, пока она перестанет плакать по ночам, а он спать с каждой случайной попутчицей?
Трудно приходится нам — ангелам-хранителям. Я порой и не знаю, как поступать. Да и надо же было такому случиться, что ее ангелом оказался я – мужчина, а его – женщина. Ангелы-женщины ревнивы, а мужчины — собственники. Вот и мешаем мы личной жизни подопечных, вот и не ладятся взаимоотношения. Распадаются узы брака, кто-то уходит, кто-то оказывается ненужным и брошенным. А все потому, что никогда ни одна женщина не станет помогать мужчине устраивать его судьбу. Так и с нами, ангелами. Это только кажется, что мы далеко, а на самом деле совсем рядом. Не верите?
Полагаете, что это вы думаете? А в ухе звенит отчего? То-то! Это все мы: помехи, голуби на проводах мешают. Вот и выпускаем антенну из поля доступности. Уходит объект, невидим долю минуты, и уже проблемы, препятствия. Кому-то на ногу наступит, с кем-то повздорит, кому-то дверь придержит,— и уже другая дорога, другие спутники. Опасны такие помехи. И наша задача следить за тем, чтобы подопечный никуда не свернул, воспользовавшись замешательством ангела. Но мы тоже не железные, и случается, что вредничаем.
Вот и сейчас мы сидим на толстой ветви городского тополя, в самой кроне. Внизу колышется толпа, а нам удобно, как в гамаке. Снизу подпружинивает, по бокам густо от тучных голубей. Наглые, они пытаются спикировать на наши невидимые головы.
— Смотри, идут.
— Где, где?
— Вот ее прическа. Сразу узнал.
— Ты же ее ангел, тебе ли не узнать?
— Интересно, что сейчас будет?
Двое пешеходов столкнулись, пробормотали извинения и поспешили дальше.
— Опять? В чем дело? Мы же договорились!
— Еще не время.
Спина вздрагивала. Да и какая это спина? Скорее, болезненно белая спинка миниатюрной женщины, рыдающей по-детски беззащитно в большую холодную подушку.
— Перестань! Надоело уже, – прикрикнул мужчина, и матюгнулся – отвалилась пуговица от рубашки. – Хватит, хватит твоих соплей! Достала!
Чемодан упал на кресло, и в его клетчатую пасть полетела гора смятых вещей. Плечики, швырнутые в нее, зацепились за прядь черных волос. Она затихла, и только кусала мокрый кулачок, сжимающий с силой зарождающейся ненависти смятый платок, выпачканный помадой.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Ее бросили.
— Почему ты молчишь? Я тебя не узнаю.… Скажи что-нибудь. Девочка моя, поговори со мной.… Зачем ты собираешь вещи?
— Я ухожу.
— Нет, не может быть.… Почему?
— Хватит. Пожалуй, я возьму этот сервиз, подаренный мамой, медвежью шкуру и рога оставлю. Тебе они больше пойдут. Особенно ветвистые роговые выросты пантового оленя.
Его бросили.
Защелкали дни, замелькали стрелки циферблата. Двенадцать – двадцать четыре. Время пошло.
Тик-так. Две разлуки, два одиночества. Утром она бежит на работу, замаскировав темные круги под глазами, а он набирает номер следующей остановки. Кнопки пикают, каблучки стучат. Ближе, ближе… «Смотри, какое красивое платье у той девушки» — говорю я. Ангел-женщина отвлеклась и не заметила, как я оказался внизу и подставил подножку ему. Телефон упал под ноги женщине. Есть контакт. Кажется, теперь вовремя.